В обличье вепря - Лоуренс Норфолк

Моим родителям и людям, с которыми они сочетались браком

Они пришли из Филаки и Фер на фессалийской равнине, из Иолка на магнесийском прибрежье, из Лариссы и Титерона на берегах Пенея. Они оставили за спиной Нарикс и Трахин и двинулись в глубь суши, на запад, мимо клыками торчащих вершин горы Эты и горячих фермопильских вод[1]. Реки выводили их из Арголиды, Эматии и Локриды — Асоп, Аксий и Кефис, — из Мегары же и Афин путь им лежал через Коринфский перешеек. Они плыли на восток с Итаки и Дулихия; на запад с Эгины и Саламина.

Каждый герой — как аванпост той съеживающейся страны, чей центр — место их сбора. Они открывают ее на ходу, и каждый их шаг все туже затягивает петлю силка вкруг той точки, где пути их должны сойтись. Они друг для друга как дичь в этой бескровной, подготовительной охоте.

Те, что спускаются с высоких отрогов Тайгета или Эриманфа, соединяются с теми, кто идет на запад из Аргоса и Алей, на север из Амикл, Спарты, Герении или Пилоса. С мыса Тенар, на самом южном кончике Пелопоннеса, путь ведет через Мессению, а за Мессенией в Арену; из Арены же — в Элиду. Аркадия — горная твердыня, прохладная и нетронутая. Один выходит из густых туманов Киммерии[2], другой отправляется в путешествие из Скифии[3]. Еще один спускается на утлой лодчонке по Скамандру, затем пересекает Геллеспонт, проплывает к югу от Имброса и Самоса, к северу от Лемноса, ориентируясь на гору Афон, на тройном Пеонийском истме[4]. Затем покажется берег Евбеи, и счастливое движение приливной волны или восточного ветерка понесет его по проливу, покуда морской рассол не сменится пресной водой, которую выносит в море питаемый горными снегами Сперхей. В устье реки он сойдет на землю, в первый раз после Трои.

Пейзажи их детства распахивают зеленые плащи, открывая мужчин, которыми они успели стать: конников[5]и кормчих[6], бегунов[7]и калек[8]. Они идут по новой для них земле, и земля сама стекается в тропинки, а те ведут к совпадениям, которые стерегут их в будущем. Они — краснобаи[9]и обманщики[10], воры[11], сыновья[12]и сообщники воров[13]. Их тяжкая добыча влачится за ними по земле. Они бросили бы ее, если б могли. Они крадут скот и укрощают лошадей[14]. Они мчатся верхом на дельфинах[15]. Они убивают кентавров[16]. Они — убийцы[17], и жертвы убийц[18], и мстители за убитых[19]. Они обязаны друг другу кровью, текущей у них в венах, и эти сходящиеся в одной точке маршруты представляют попытки как скрыться от подобного рода долгов, так и взыскать их. Редкая возможность отсрочки лежит впереди, заключенная в ожидающей их задаче, такая же, какую некоторые из них находили на палубе «Арго» или в иолкской пыли, где состязались, дабы почтить Пелия. Его сын тоже здесь[20]. И убийца сына здесь же[21].