Осколки потерянных душ - Фика Фриссон

Фика Фриссон

Осколки потерянных душ

«Но вы, братия, не во тьме,

чтобы день застал вас, как тать.

Ибо все вы — сыны света и сыны дня:

мы — не сыны ночи, ни тьмы.»

1-ое послание к Фессалоникийцам

ап. Павла, Глава 5, стих 4

23…

— Я все правильно рассчитал, ошибки быть не должно… — высокий красавчик с огненно-рыжими длинными волосами, аккуратно собранными в низкий хвост, мерил комнату широкими шагами. — Скоро свершиться ключевой момент, любовь моя. Я завершу цикл, и мы встретимся…

Над головой раздался мощный взрыв и комнату затрясло, наполнив воздух запахом гари и жженой карамели. С потолка посыпалась пыль и деревянная крошка. Мужчина не устоял на ногах и упал, смешно дернув головой, как китайский болванчик, но успел перехватить золотой браслет, почти выскользнувший из его израненных рук. Красивая вещичка блеснула тремя разноцветными камнями: желтым, розовым и пурпурным, и спряталась в широкой ладони, но я успела разглядеть две пустые закрепки, портящие впечатление об изделии. Хотелось рассмотреть браслет поближе, было в нем что-то загадочное, но рыжеволосый с силой сжал вещичку в руке и убедившись, что все на месте, положил его в боковой карман. Снова прогремел взрыв и схватившись за перила кровати, мужчина рваным движением поднялся.

— Что там происходит? — спросил он пустоту и потер ушибленный зад. Посмотрел вверх, как будто мог видеть сквозь толщу металла и дерева.

— На абордаж! — послышались крики и ругательства сквозь звуки выстрелов и взрывов.

— Черт! Что еще за сюрпризы! — мужчина пошатнулся, чуть опять не упав на грязный пол, больно ударившись головой о балку. Провел рукой по волосам, скрипя зубами от злости. Ладонь блестела от крови. Он нервно растер ее между пальцами и прислушался.

Отчетливо слышались звуки сражения. Комнату сотрясали залповые взрывы. Левее послышался треск огня, жадно поглощающего сухое дерево. Периодически вспыхивали и мгновенно гасли предсмертные возгласы отчаяния и боли.

— Чертовы пираты. Но ничего, когда все закончится, я лично вырву голову из позвоночника у каждого и украшу ими твой трон, любимая.

Мужчина резко повернулся в мою сторону и сквозь улыбку — оскал спросил:

— А ты что здесь делаешь? М-м-мм? — он клацнул зубами и залился смехом.

Неприятные мурашки пробежали по спине. Острые зубы леденящего страха сжали нутро, обдав волной ужаса, подавив попытки вскрикнуть…

Возвращаясь в реальность, я непроизвольно дернула правой ногой и ударила впередистоящее кресло, вызвав негодование соседки. Сон неторопливо отступал, оставляя легкий привкус странности и неправильности произошедшего. В салоне самолета на удивление царила тишина. Приглушенный свет и мягкое жужжание двигателей успокаивало, давая ложное ощущение безопасности.

— Снова летала во сне? — насмешливо, но в то же время тепло, улыбнулась мне Даша.

— Хотелось бы. — я вздохнула и попыталась размять затекшие от долгого полета ноги. — В этот раз мое воображение взбунтовалось. Взрывы, крики и рыжий мужик.

Недовольная женщина, сидение которой я пнула, хотела что-то сказать, но услышав наш разговор, недовольно проворчала что-то невнятное себе под нос и отвернулась.

— Что ты имеешь против рыжих? — нарочито серьезно спросила подруга и тряхнула густой копной медово-имбирных волос и двумя руками попыталась сложить их в игривый хвостик. — Согласись, видеть сны все же лучше, чем не спать совсем.

Отбросив непослушные волосы и заглянув в телефон, с которым она расставалась крайне редко и почти не выпускала из рук, с укором посмотрела на меня.

— Согласна. Мне нужен отдых. — я заглянула в темный провал иллюминатора. — Мы с тобой две недели работали почти без сна и отдыха. При таких нагрузках и не такое присниться.

— Точно. — она опять уставилась в мобильник. — Босс будет доволен. Израильтяне подписали щедрый контракт, обеспечив нам приличную премию. Предлагаю это отметить.

— Ну… — я запнулась, не зная, как корректно сообщить коллеге и по совместительству лучшей подруге, что соскучилась по жениху.

— Ах, да. — она с разочарованием глянула на меня и опять уткнулась в телефон.

— Прекрати на меня так смотреть, Дашка. Он не так плох, как ты о нем думаешь. Мне неприятно твое скептическое отношение к нему и его чувствам. Он мой будущий муж, имей хоть капельку уважения…

— Как по мне, вышвырнула бы его из твоей жизни как ненужную вещь, занимающую свободное место в шкафу. Вы сколько лет вместе? Пять, семь? Я до сих пор не вижу кольца на твоем пальце.

— Мы много работаем, и я хочу пышную свадьбу…

— Я это слышала тысячу раз, Уна. Скажи, ты пытаешься убедить в этом меня или себя?

Я молча вздохнула и замолчала, уставившись на моргающий красный маячок на крыле. В такт вспышкам воспоминания в голове возвращали меня в интимные моменты между мной и Валиком. Я пыталась рационально обдумать его поступки и слова, но какая-то темная часть меня настойчиво подбрасывала воспоминания о его крепких руках, с проступающими венами и рельефном упругих мышц на животе. Я тряхнула головой и почувствовала огонь на щеках. «Повезло, что Даша занята телефоном и не видит, как мое лицо горит от стыда» — я резко отвернулась от подруги и невольно наткнулась взглядом на открытый ноутбук соседа слева.

— По итогам исследования всемирной организации здравоохранения за прошедший год количество самоубийств в мире выросло почти в два раза. — красивая девушка — телеведущая, с бесстрастным лицом приводила страшную статистику. — Лидерами стала Гренландия. К счастью, наша страна на двадцать третьем месте, но прогнозы не утешительные…

Слова ведущей неприятно кольнули сердце и сплелись в желудке тугим комом. В памяти возникли знакомые образы: ванна, обжигающая боль…

— Мэм, пристегните ремень, пожалуйста, идем на посадку. — ласковый голос бортпроводника на мягком английском, вырвал меня из тяжелых воспоминаний.

«Все в прошлом. Сейчас важен обнаженный Валик в пенной ванне» — хищно улыбнулась я.

Самолёт сделал крен вправо и пошёл на посадку. Сердце в груди заскакало пейнтбольным мячиком, гулко отдаваясь в ушах, и я до боли сжала руку Даши.

— Эй, полегче! Руку мне сломаешь.

— Прости. — пискнула я.

— Ладно, держи, только мягче. Столько раз летала и до сих пор боишься посадки. — хмыкнула подруга.

Летать я любила всегда. В детстве мечтала стать пилотом. «Глупая девчонка» — мысль мгновенна вернула меня в душный летний вечер, когда отец разбил в дребезги мою детскую мечту. Прошло почти двадцать лет, но я отчетливо помню каждую деталь: теплый воздух, пропитанный запахом леса, настойчиво проникающий сквозь плотно задернутые шторы; щебетание птиц и стрекот кузнечиков; отвратительный вкус подгоревшей яичницы.

— Когда