(не) просто сосед - Стася Андриевская

— Ну говорю же вам, я бы с удовольствием, но у меня работа! — Полина неловко переложила телефон на другое плечо, прижала его ухом. — …Ну, так Марк с Марусей приедут, Лидия Петровна! Ну как, как? Очень просто! Возьмут такси и приедут… — Рука с висящим на ней тяжеленным пакетом безвольно разгибалась, и Полина уже в который раз промахнулась мимо нужной кнопки домофона. Злилась. — …А у человека свадьба, Лидия Петровна! Она же не виновата, что к вам… — спохватилась, — что к нам родственники прие…

Запястье прошило болью, Полина охнула и уронила пакет. По ступеням подъездного крыльца покатились лук и картошка. От усталости и злости набежали слёзы, но Полина лишь закусила губу и, слушая отповедь свекрови, собрала овощи. Молча. Потому что всё бесполезно: объяснять, договариваться, и даже оправдываться.

— Лидия Петровна, вы извините, мне сейчас так неудобно… Я вам позже перезвоню!

Сбросила вызов и, едва удерживая ногой тяжёлую дверь, наконец-то протиснулась в подъезд.

— Не закрывай! — донёсся следом сиплый мужской голос, но поздно. Да и вообще — не больно-то надо. К чёрту всех! Задолбали… Задолбали-и-и!

После пронзительного майского солнца в подъезде стояла темень. Осторожно нащупывая ногой ступени, Полина поднялась на площадку первого этажа. Руки, казалось, вот-вот оторвутся, потянутое запястье горело. С трудом запихнув в узкую дверь лифта баулы, Полина из последних сил ткнула кнопку девятого этажа.

…«Нормальная женщина никогда не променяет семью на работу» — звучал в голове нравоучительный тон свекрови. Стерва, блин… Надо было спросить у неё — а нормальная женщина стала бы таскать через полгорода сумки по десять кило каждая, лишь бы сэкономить тыщёнку-другую в месяц? И кто, спрашивается, всё это съест — сама Полина что ли? Или Маруська? Ага, куда там…

Что-то громыхнуло, Полина подняла взгляд и попятилась — почти закрытую дверцу лифта крепко удерживала мужская рука. Чернота под ногтями, грубая, пошарпанная кожа… Полина отметила это мгновенно, на автомате, ещё даже не успев понять чего испугалась, а рука уже агрессивно толкнула дверцу, и та покорно поползла в сторону.

Мужик был на целую голову выше. Взлохмаченные тёмные волосы, бичёвская щетина. Подсохшие ссадины на скуле и переносице, рассечённая застарелым белёсым шрамом бровь и оценивающий взгляд, от которого у Полины похолодело в груди.

Он сделал шаг вперёд, и вместе с удушающей волной паники на Полину обрушился и запах — густой, терпкий запах мужика. Не из тех, которые захаживают к ней в салон полировать ногти и оформлять холёную бородку, а другого — смертельно уставшего, потного, пропитанного соляркой, куревом и ещё чем-то таким резким… Чем-то, отчего тут же ослабли колени, и на губах застыло обречённое «Пожалуйста, не надо…», но в то же время в голову ударила отчаянная смелость. Полина кинулась вперёд:

— Стойте! Я поеду одна!

Мужик раздражённо дёрнул щекой, сощурился. Только что не зарычал. Хищник — голодный и злой.

— Я кому сказала! — зашипела Полина и, совсем уж оборзев, пихнула его в грудь. — Вон пошёл!

А он только отмахнулся от неё и, всё-таки войдя, ткнул кнопку девятого этажа. Полина кинулась на него с кулаками. Он перехватил её руки и легко, словно она и не сопротивлялась, завёл ей за спину. Прохипел, обдавая запахом водки:

— Не кипиши, мала́я, не съем.

— Помогите! По-мо-ги-и-и-те!!! — заорала Полина.

Этого мужик не ожидал. Едва не снеся спиной двери, шарахнулся из лифта.

— Только сунься, гад! Я тебя… Я… — молотя по кнопкам этажей, рычала Полина.

— Ты с какой квартиры, дика́я? — зло просипел он, снова цепляясь за съезжающиеся дверцы, но больше не делая попытки их удержать. — Я к тебе в гости зайду, слышь? На счёт вежливости.

— Только попробуй! Посажу за изнасилование, понял?

И тут же, взвизгнув, отпрыгнула к задней стенке — мужик с такой силой врезал снаружи по закрытым уже дверям, что показалось, пробьёт их насквозь.

Пока поднималась, суматошно распихивала по пакетам всё, что из них вывалилось. В голове билось: «Догонит… Догонит…», пульс зашкаливал. Выскочила на своём этаже и сходу врезалась в человека. Сердце чуть не разорвалось, но в следующий миг поняла — соседка!

— Фуху-у-ух… Здрасти, тёть Валь!

— Ты слыхала, кричал вроде кто внизу?

— Я кричала. — И бегом к своей квартире. Руки дрожали, и ключ упрямо не хотел попадать в замочную скважину, а между тем, лифт, грозно гудя и поскрипывая, уже поехал вниз. — Да твою ж мать, открывайся!

— А чё случилось-то, Поль?

— Да так, напугалась, — буркнула она и, наконец открыв дверь, подхватила пакеты, но ручка одного из них, словно издеваясь, лопнула, и проклятые овощи снова покатились по площадке. — Да твою ж ма-а-ать! Ну сколько можно-то, а?!

— Ничё, ничё, я помогу! — засуетилась соседка, собирая. — Ты иди, иди, я сейчас занесу!

Ворвавшись в квартиру, Полина бессильно рухнула на банкетку, прижала ладони к бешено стучащему сердцу.

— А ты почём картошку-то брала? — зашла соседка следом. — Хорошая какая, твёрденькая и почти без ро́стиков. Займи мне парочку?

— Тёть Валь, там, внизу, мужик какой-то… В лифт со мной пытался залезть.

— Х-х-х! — ужаснулась соседка. — Да ты что?! Тот самый что ли?

— Не знаю, — Полина скинула кроссовки и поволокла пакеты в кухню. — Как думаете, может, мне в полицию позвонить?

— Спрашиваешь! — пошла та следом. — Конечно, позвонить!

— Но он же ничего не сделал, что я скажу?

— Так если ждать пока сделает — это ж можно и дождаться! Ты позвони, Полин, позвони обязательно, а милиция пусть сама разбирается! А если вдруг что, я подтвержу, что тоже видела как он приставал, за это не переживай! — И она хозяйски полезла в пакет, добавляя к «парочке» картошин луковицу с морковкой и банан. — Я это, на днях в магазин пойду и тогда верну, ладно?

Полина кивнула. Не вернёт. Потому что за все пять лет ни разу не сподобилась — ни «парочку яичек», ни «маслица кусочек», ни «ты меня сейчас своей краской покрась, а я потом куплю и занесу», ни десятки всяких там ещё «займи по-соседски».

Проводив соседку, проследила в глазок, как та скрылась в квартире напротив… А спустя какое-то время поймала себя на том, что так и стоит, прилипнув к глазку, и рассматривает через него подъезд — словно вражеские позиции в перископ. Мой дом, моя крепость. Ага. Вот только, за Маруськой как теперь идти, по интернету что ли?

Муж даже не слышал, что она пришла — нацепив наушники, рубился в «танчики». Полина подошла сзади, обняла его, прижимаясь, ища успокоения и поддержки, но Марк только нетерпеливо повёл подбородком, уворачиваясь.