Слезы в раю - Робин Доналд

Эйверил, Дайане, Кэвл и Меген, которые знают, что жизнь без сестер все равно что хлеб без соли, бокал без шампанского, ночь без луны.

А также Сами, поскольку невестки тоже вещь очень стоящая.

Несмотря на то что весь длинный путь до острова Фалаиси она проделала, чтобы найти его, Кэндис Хьюм узнала Сола Джеррарда не сразу.

Как и все, кто сидел в этот час в роскошном зале ресторана, она повернулась к дверям, где, судя по долетавшим оттуда приглушенным звукам, царило некоторое замешательство. Сердце ее забилось сильнее, когда она увидела его в дверях в почтительном сопровождении метрдотеля. Высокий, смуглый, с волной блестящих волос, казавшихся почти черными в неярком свете зала, он выглядел необыкновенно элегантно в белом смокинге и красном поясе, что вполне соответствовало как обстановке, так и здешнему тропическому климату. Кэндис мгновенно отметила взглядом его широкие плечи, длинные, стройные ноги, но особенно тот вид самоуверенного превосходства, с которым он проследовал через зал.

«Богатый», — мелькнула циничная мысль.

«Очень богатый», — судя по тому, как улыбался и с какой поспешностью заскользил ему навстречу старший официант.

«Богатый и поэтому всемогущий».

Двое мужчин, в которых Кэндис узнала известных в Австралии политиков, почтительно поднялись за своим столиком и поздоровались с ним. Он тепло ответил на их приветствие, но по всему было видно, что ни эти знаки внимания, ни окружавший их ореол власти не произвели на него особенного впечатления. Оттого, наверное, что его собственное могущество простиралось еще дальше…

«Один из тех, кто рожден править и повелевать», — отметила она про себя.

Он шел по направлению к ее столику, и она все сильнее впивалась взглядом в его лицо. Наверное, мысли ее в эту минуту, подобно острым стрелам, пронзали прохладный от кондиционеров воздух, потому что он вдруг оглянулся и посмотрел прямо на нее. Именно тогда ей показалось, что она узнала его, почти физически ощутив это мгновение.

Хотя ритуал приветствия был завершен, на губах его все еще блуждала улыбка. Она казалась странно отчужденной, словно внутри он был холоден как лед. Зато черты его лица настолько поражали своей красотой и значительностью, что все остальное было просто неважно по сравнению с их строгим великолепием.

То отодвигая, то придвигая высокий стакан с фруктовым салатом — единственное, что она могла позволить себе на десерт, — Кэндис подумала, что, зачарованная своим наблюдением, она не забыла об осторожности. Но взгляд его ярких, синих, как самые дорогие сапфиры, глаз, встретившись с ее взглядом, вдруг стал настороженным и напряженным. Глаза мага, глаза шамана, холодные и прозрачные, острый взгляд хищника, поджидающего добычу. Ей казалось, что он, разрушив все внешние преграды, пронзает ее насквозь, такую уязвимую и беззащитную, для которой давно стало привычным прятать свои сокровенные чувства и мысли под маской здравого смысла. В какое-то мгновение ей показалось, что, поравнявшись с ее столиком, он немного замедлил шаг.

Державшая его под руку девушка слегка наклонилась и что-то сказала ему на ухо. С раздражением Кэндис вдруг обнаружила, что совершенно не обратила внимания на то, что он не один. Она перевела взгляд на его спутницу и восхищенно вздохнула. Лицо ее покрыла мертвенная бледность, по спине пробежал холодок разочарования, и она опустила глаза. На вид той было лет двадцать пять, слишком много для Стефани Джеррард. Неужели сестра Сола Джеррарда все-таки не здесь, кольнула испуганная мысль.

Краешком глаза Кэндис наблюдала, как пара прошла к своему столику, отгороженному от остальной части зала барьером из густой листвы каких-то экзотических растений. Его спутница шла раскованной, слегка покачивающейся походкой — так обычно ходят манекенщицы, Сол двигался легко и бесшумно, словно охотник. В воображении Кэндис пронеслись картины душных и влажных джунглей, где царит сумрак, где вас подстерегает смертельная опасность, где необъяснимо переплелись первобытный азарт и страсть.

Это было смешно. Несмотря на пронзительный взгляд его холодных глаз, Сол Джеррард был все-таки светским человеком, и все его инстинкты хищника ограничивались, должно быть, лишь стенами гостиной. И спальней, подумала она вдруг, пытаясь мгновенно скрыть поднявшееся в ней лихорадочное волнение и придать лицу легкомысленно-дерзкое выражение. Богатство, власть, привычка потакать любым своим прихотям часто делали его объектом заметок в колонках светских сплетен, где за тщательно подобранными фразами легко угадывался истинный смысл. Кэндис не пропускала ни одной из них, проглатывая все, что попадалось ей на глаза, в том числе скучные статьи в финансовых изданиях.

Лицо ее страшно побледнело. Ресницы быстро-быстро заморгали, а экзотическая листва тропических пальм, разделявшая их столики, стала медленно расплываться у нее перед глазами. Он сел за столик, и из ее груди вырвался еле слышный вздох.

Восхитительный салат из смеси папайи и ананасов, украшенный шелковистым цветком гибискуса, показался ей совершенно безвкусным. Она боялась поднять голову, пребывая в полной панике и абсолютно глупой уверенности, что его острый взгляд сразу определил, что в действительности скрывается за ее невинным видом туристки. Она с трудом заставила себя доесть холодные фруктовые дольки. Этот салат обойдется мне в кругленькую сумму, подумала она мрачно. Только ее огромная бережливость и экономность, когда каждый цент откладывался ею для одной-единственной цели, — только это позволило ей сейчас наслаждаться этим чудным десертом!

Как только салат был съеден, к ней немедленно подскочил официант в огромных сандалиях. С мягкой улыбкой, которую она успела заметить у всех местных жителей, он спросят, не нужно ли принести кофе.

— Нет, спасибо, — ответила она и улыбнулась в ответ.

Он поклонился:

— Может, хотите еще чего-нибудь?

— Нет, нет, все было очень вкусно, благодарю. Если можно, пожалуйста, счет.

Он с удивлением посмотрел на нее.

— Чуть позже у нас начнется кабаре. У нас прекрасное кабаре…

— Нет, нет, благодарю, — повторила она.

Он слегка наклонился к ней и доверительным шепотом произнес:

— В это время сюда приходит много молодых людей. Без девушек. Когда начинаются танцы, здесь бывает очень приятная и непринужденная обстановка.

Она нисколько не обиделась на такое предложение. Хотя на Фалаиси она была всего один день, но откровенная чувственность местных жителей сразу бросилась ей в глаза.

Разве она, которую разочарованные поклонники называли не иначе как холодной, могла с ними сравниться! Сама она предпочитала называть это разборчивостью, хотя в глубине души знала, что дело не только в этом. Просто она боялась потерять голову. Она даже знала, откуда вдет этот страх. Только с возрастом она смогла до конца понять, почему брак ее приемных родителей распался. Отец встретил другую женщину и влюбился в нее отчаянно и самозабвенно. Она хорошо помнила, как плакала мать, как она была растерянна, как мучилась и страдала, помнила их скандалы. Вскоре родители расстались, и какое-то время они жили вдвоем с матерью, стараясь не падать духом и выжить, несмотря ни на что.