Кротовая нора - Владимир Круковский

Владимир Круковский

Кротовая нора

Точно! Он здесь первый раз… на этой Земле. Другие с пелёнок знают к кому подойти, как улыбнуться, что сказать. Как муравьи ползут они к своему благополучию, ведомые опытом прошлых жизней, а он здесь новичок, оттого и неудачник. Высшие сферы, гармония, звёзды — это его, но что толку! Получить бы доступ к будущим знаниям прямо сейчас, иначе о карьере придется забыть — ему уже сороковник стукнул.

Так рассуждал Геннадий Петрович, ведущий специалист отдела хранения документации сорока трёх лет, бредущий вверх по Лубянскому проезду от нижнего выхода станции метро Китай-город к Лубянской площади. По пути он намеревался заглянуть в Георгиевскую церковь и поставить свечку адмиралу Ушакову, не потерпевшему ни одного поражения.

Геннадий Петрович знал о существовании кротовых нор, соединяющих разные точки пространства-времени, прошлое и будущее, но он также знал, что через эти норы и триллионная часть электрона не пролезет настолько они узкие. Но надежда есть надежда, может, что и пролезет полезное, если сильно захотеть.

Слева за Ильинским сквером над крышами Администрации Президента висела радуга. Все им, все им, даже радуга, — думал Геннадий Петрович. Помог бы кто, прогрызть эту нору…

Рядом медленно катил мотоцикл с коробками пиццы на багажнике. Харлей Дэвидсон, — прочитал Геннадий. Каков мотоцикл, такова и куртка на байкере. Шикарно! А он даже пообедать не успевает. Отвлекшись на секунду, он уткнулся в коробки с пиццей, внезапно оказавшиеся перед ним. Спешившийся мотоциклист сделал жест, как будто пытался защитить пиццу от Геннадия Петровича, и это задело его.

— И кому это возят пиццу на харлеях? — съязвил он.

— Завидуете? — осведомился мотоциклист.

— Зато взяток не беру!

— Но не отказались бы при случае?

Мотоциклист впился в него глазами. Взгляд был холодный, пронзительный. Следователь! — пронеслось в голове у Геннадия Петровича, и он вдруг вспомнил, что не вытащил флешку с электронной подписью из компьютера.

Продолжать разговор не имело смысла, на том они расстались, но когда Геннадий Петрович ставил свечку Ушакову и просил его о помощи в продвижении по службе, он вдруг ясно увидел, как шикарный развозчик пиццы смотрит ему в спину, и в голове у него складывается какая-то схема с участием неудовлетворенного жизнью мелкого служащего.

* * *

На следующий день, Геннадий Петрович, преисполненный смутным предчувствиями, решил скорректировать маршрут и идти Ильинским сквером. Если таким маневром он намеревался избежать встреч с мотоциклистами-следователями, то расчёт его не оправдался. На скамейке в центре сквера виднелась знакомая черно-красная куртка.

— Эй! — махнул рукой «следователь» и поднял вверх указательный палец. — Одна просьба!

Геннадий Петрович на всякий случай подошёл. Вчерашний мотоциклист держался рукой за голову и явно был с похмелья.

— Не в службу, а в дружбу, подай пакетик. С мамашкой скамейку не поделили, боюсь побъет.

На другой стороне дорожки рядом со скамейкой стояла початая бутылка вина и пакет из Макдональдса. Грузная дама качала коляску и неодобрительно косилась на них.

— Вино тоже?

— Не, не мое, мамашки наверное, — осклабился мотоциклист.

Геннадий Петрович презрительно скривился, но в глубине души ему было приятно видеть страдания «короля жизни». Не все коту Масленица! Есть бог на небе! Он взял пакет, но когда вернулся, «чёрной куртке» стало совсем плохо, казалось, мотоциклиста вот-вот стошнит.

Мимо проходила стайка молодняка. Геннадий Петрович засмотрелся на зелёные наушники на одной из девиц, как вдруг почувствовал, что его крепко взяли под руки и потащили вслед за молодняком. Тащил Геннадия Петровича не кто-нибудь, а вконец обессилевший мотоциклист.

— Валить надо, — цедил он сквозь зубы. — И не вздумай скинуть пакет, на нем твои потожировые.

— А? Что? — Геннадий попытался вырваться.

— Не крути головой! До метро дойдём и разбежимся.

Они спустились к Кириллу и Мефодию, перешли улицу, но вместо метро мотоциклист затащил его в маленький ресторанчик. Усевшись за столик, он протянул руку:

— Паша. Ты меня так выручил!

Рука у Паши была крепкая и теплая, это располагало, но ситуация выглядела странной.

— Я пойду, — Геннадий Петрович привстал.

— Стоять! Ты обронил… только осторожно.

Паша передал под столом свёрток. Развернув обертку, Геннадий Петрович обомлел. Доллары! Пол пачки сотнями, тысяч пять, не меньше! Он попытался сунуть доллары обратно, но Паша его остановил:

— Глянь, как ты нас выручил, все записано.

На экране телефона была видна скамейка, приличного вида мужчина, оставивший пакет из Макдональдса, мамашка, защитившая пакет от бомжа и Геннадий Петрович, беспрепятственно забравший вещдок. Съемка велась со стороны Пашиной скамейки.

Специалист по документации покрылся испариной. Документы с грифом «Для служебного пользования» он терял, правда, потом они нашлись. На этом его прегрешения перед законом заканчивались, а тут явное соучастие, формально, конечно, но кто разбираться станет? В животе засосало, струйка пота сбежала по спине в брюки, под ремень.

— Да, не дрейфь, мы не шпионы, не террористы! — хохотнул Паша. — Чистая коммерция. Твоя доля. Баксы здесь не скидывай. Поедешь в Грецию, купишь жене шубу.

— Там евро, — проблеял Геннадий Петрович.

— Тогда в Турцию. Засиделся я с тобой. Короче, мы не знакомы, не виделись, ничего друг другу не передавали.

* * *

Два дня Геннадий Петрович пребывал между небом и землей. То в жутком страхе, то в эйфории. В пачке оказалось сорок семь бумажек по сто долларов, всего четыре семьсот. По курсу порядка трехсот пятидесяти тысяч рублей, фантастическая сумма для Геннадия Петровича. Два дня он обедал в шикарном ресторане, купил новый костюм на свои старые сбережения, но потом спохватился, и как сглазил. Премию срезали, на работе начались разборки. Все писали доносы друг на друга, но Геннадий Петрович сидел тихо и занимался подсчетами.

Сколько всего было в пакете из Макдональдса? Пачек пять, судя по объему и весу. Значит, всего тысяч пятьдесят долларов. Ему дали чуть меньше десяти процентов. Паша, скорее всего, стянул три его бумажки, но… за что дали то? Просто подфартило. Его удача. Может, Ушаков помог? Это вряд ли. Тот честный был, а это похоже на коррупцию.

Через неделю денежные запасы кончились, хорошее настроение улетучилось. Все вокруг было мрачным и дождливым. Кротовая нора, которая так хорошо начала прогрызаться втянула в себя все лучшее, что было в жизни у Геннадия Петровича и закрылась. Боясь признаться себе самому, он начал подумывать о новой встрече с Пашей. Может им опять понадобиться такой удачливый парень, как он?

В своей удаче Геннадий Петрович больше не сомневался, но удача в его сознании почему-то перестала ассоциироваться с общим количеством