Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - С. П. Сомтоу

Посвящается настоящему Дэвиду Гилеру

* * *

Как и в остальных двух книгах этой серии – «Вампирский Узел» и «Валентайн», – действие «Vanitas» происходит в реальности, очень похожей, но все-таки неуловимо отличной от нашей. Известных личностей, которые действуют в этой книге, следует рассматривать как вымышленных; равно как и упомянутые исторические события, использованные в повествовании исключительно в художественных целях. Остальные действующие лица и сцены являются плодом воспаленного авторского воображения. Ничего из того, что описано в этой книге, не происходило в действительности; людей, о которых здесь говорится, не существует и никогда не существовало; любое совпадение с реальными личностями, событиями и местами – чисто случайно.

* * *

Vanitas

вид натюрморта во фламандской живописи семнадцатого века, в котором предметы домашнего обихода использовались как аллегория бренности всего сущего и напоминали зрителю о преходящей природе всего земного.

Vanitas

картинная галерея в Лос-Анджелесе конца двадцатого века, принадлежащая индейцу Пи-Джею Галлахеру, в прошлом – шаману и другу бывших вампиров, названная так в честь неоготической школы искусств.

Vanitas

последний альбом Тимми Валентайна, его единственный альбом после возвращения с Той Стороны, воспринятый критиками как пустой и лишенный страсти; первый провал Валентайна.

Я слышал убитую женщину,

Поющую под дождем.

Она тоже – безумно красивая

И тоже не чувствует боли.

Я видел убитую женщину,

Танцующую в тумане.

Я касался ее влажных губ,

Нецелованных и холодных.

Тимми Валентайн

Она лежала в сточной канаве, ее длинные волосы полоскались в потоках помоев, она была...

– А что это значит, Vanitas? – спросила блондинка с проколотой губой и в темных зеркальных очках. – Кажется, это что-то связанное с неоготическим движением?

Она лежала на пляже, легкое летнее платье брошено на песок, ее соски – синие, твердые, она была...

– Это латынь.

– О, супер! Люблю иностранные языки, – сказала она, украдкой стащив маленький тостик с белугой. – Но что это значит?

– Это значит «суета». Но не как тщеславие, заносчивость... а как пустота... вакуум... великое ничто... а еще это стиль изобразительного искусства, популярный в семнадцатом веке. Художники изображали самые обыкновенные объекты... домашнюю утварь... фрукты... и где-нибудь в середине картины... череп. Могильный червь. Смерть. Понимаешь? Никчемность нашего бытия. Суета сует. Vanitas.

– А, понятно. Повод для депрессивных мыслей.

– О! Извините, что перебиваю. Повод для депрессивных мыслей, говорите? А как вам вот эта картина?

Она лежала, наполовину вывалившись из окна, свет неоновой вывески бара играл на ее бледной коже, осколки стекла торчали из ее плоти, как сад хрустальных кристаллов; она была...

– А правда, что Тимми Валентайн приедет на открытие вашей галереи, Пи-Джей?

– Когда он должен приехать, Пи-Джей?

– Что он думает по поводу отзывов на его новый альбом, Пи-Джей? Он не разочарован? В смысле, альбом стал платиновым и все такое, но... по сравнению с продажами «Вампирского Узла» и саундтрека к «Валентайну»... но опять же, это уже старье. Я в том смысле... кто этот новый парень? Вы же знали Тимми Валентайна, да? Ну, до того, как он исчез, я имею в виду. Кстати, а каково ваше личное мнение насчет этих картин? Вы согласны, что тут есть какая-то загадка?

– Ой, да ладно, – сказала блондинка с проколотой губой и в зеркальных очках. – Это действительно Тимми Валентайн. Он прошел курс какого-то там гормонального лечения и теперь снова выглядит как ребенок. Я знаю, это было в «Weekly World News».

– Или, может, в «Enquirer»? – ехидно спросил кто-то.

– Нет, нет, в «Enquirep» писали, что он не стареет, потому что его похитили инопланетяне с НЛО, и он как будто замерз во времени. Типа его там держали в холодильнике вместе с Элвисом и братьями Кеннеди. Но это все чушь собачья, да, Пи-Джей? В смысле, вы его знаете и все такое и наверняка знаете о гормональном лечении?

– Погодите! Кажется, это его лимузин... они там снаружи как будто с ума посходили.

– Vanitas. Мне нравится. Монумент пустоте современного художественного выражения. Как эти обезжиренные десерты, не содержащие сахара... ну, знаете, с Simplesse и Nutraswee[1]... или диетическая содовая – ничего, кроме воды и канцерогенов. Милый штрих. Диетический десерт посреди этой культурной пустыни.

– Ты это напишешь в своей статье для «Times»?

– А давай ты пока помолчишь, скушаешь свой бутербродик...

– Нет, а все-таки, Пи-Джей. Вам не кажется, что тема выставки несколько жутковата? В смысле, для открытия новой галереи? Может быть, стоило остановиться на чем-то более... жизнеутверждающем? Или хотя бы представить более известного художника, а то этого Лорана МакКендлза мало кто знает.

– Но ему благоволит жена Пи-Джея. И ты же знаешь, что это деньги его жены. Так что, может быть, сменим тему?

– А где сейчас его жена?

– В Таиланде. Девушка вся из себя упакованная. Внучка принца, я же тебе говорил.

– А чего мы шепчемся?

– Еще шампанского?

– Нет, но специально выискивать трупы убитых женщин? Мурашки по коже.

– О, супер!

– А теперь-то – это лимузин Тимми?

– Bay! Принц неоготики собственной персоной.

– Я бы сказал, тень увядшего принца.

– Ничего себе лимузин. Наверное, с квартал длиной.

– Кто-нибудь, разгоните этих фанатов! Освободите для парня проход.