Черное Солнце - Ребекка Роанхорс

Ребекка Роанхорс

Черное Солнце

Rebecca Roanhorse

BLACK SUN

Copyright © 2020 by Rebecca Roanhorse Saga Press, a Division of Simon & Schuster Inc., is the original publisher

Cover art © by John Picacio

© К. Янковская, перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Для того техасского дитя, что всегда мечтал об эпичном

ЖИТЕЛИ МЕРИДИАНА

· ГОРЫ ОБРЕГИ ·

Серапио – воплощение Бога-Ворона

Саайя – мать Серапио

Маркал – отец Серапио

Пааде – первый наставник Серапио

Иди – вторая наставница Серапио, дева-копейщица

Поваге – третий наставник Серапио, Нож

· Город Кьюкола ·

Ксиала – капитан, моряк, по происхождению – тик

Келло – старший помощник, моряк

Пату – кок, моряк

Луб – моряк

Бейт – моряк

Полок – моряк

Атан – моряк

Балам – торговый правитель

Пек – торговый правитель

· Город Това ·

Наблюдатели

Наранпа – Жрец Солнца, Орден Оракулов (гаваа)

Иктан – Жрец Ножей, Орден Ножей (тцийо)

Аба – Жрец Помощи, Орден Исцеления (сээги)

Хайсан – Жрец Записей, Орден Истории (тадисса)

Кьютуэ – бывший Жрец Солнца (умер)

Эче – Адепт, Орден Оракулов

Квайя – Адепт, Орден Исцеления

Дия – прислуга

Леайя – прислуга

Кланы, Созданные Небесами

Ятлиза – матрона, Черная Ворона

Око – сын Ятлизы, Черная Ворона

Иса – дочь Ятлизы, Черная Ворона

Чайя – капитан Щита, Черная Ворона

Маака – предводитель Одохаа, Черная Ворона

Ашк – грум, Черная Ворона

Фиэ – целитель, Черная Ворона

Кутца – гигантский Ворон

Бенунда – гигантский Ворон

Пайда – гигантский Ворон

Айайюэ – матрона, водомерка

Айше – водомерка

Заш – водомерка

Тиоде – водомерка

Паипаи – гигантская водомерка

Нуума – матрона, Беркут

Пейана – матрона, Крылатый Змей

Засушливые Земли (Без клана)

Денаочи – брат Наранпы

Акел – брат Наранпы

Джейма – отец Наранпы

Затайя – ведьма

Ибо ты заменитель, заместитель Тлок Нуака, Повелителя того, что вблизи и что вдали. Ты престол его (трон, с которого правит он), ты флейта его (уста, которыми он глаголит).

Он говорит в душе твоей, Он создает тебя своими устами, своим ртом, своими ушами… И создает он тебя своими клыками, своими когтями, Ибо ты его зверь, его пожиратель людей. Ибо ты судья, посланный им.

Флорентийский кодекс, книга 6, параграф 42

Глава 1

Горы Обреги

315 год Солнца

(за 10 лет до Конвергенции)

О Солнце! Обжигаешь ты столь жестоко!Углями стала плоть в цвет оперенья,Неужели ты забыло о милосердии?Из Избранных стенаний Ночи Ножей

Сегодня он станет богом. Так сказала ему мать.

– Выпей, – сказала она, протянув ему высокую узкую чашу, наполненную светло-кремовой жидкостью. Принюхавшись, он почувствовал запах оранжевых цветов с медовой сердцевинкой, что цеплялись усиками за его окно. А еще он почувствовал землистую сладость колокольчиков, что мать выращивала в саду на заднем дворе – в том самом саду, где ему никогда не позволялось играть. И еще он знал: там было что-то, что он не мог почуять в этом напитке, что-то тайное, что-то, что явилось из сумки, которую она носила на шее, и отчего побелели кончики ее пальцев и его язык.

– Выпей сразу, Серапио, – повторила она, на миг прикоснувшись ладонью к его щеке. – Его лучше пить холодным. На этот раз я добавила больше сладости, так что тебе будет легче пить.

Он вспыхнул, смутившись из-за упоминания о том, как его вырвало в прошлый раз. Утром она тоже предупреждала, что зелье надо выпить залпом, но тогда он проявил нерешительность, просто отхлебнул – и его стошнило месивом молочного цвета. На этот раз он хотел доказать, что достоин большего, что он не какой-то трусливый мальчишка.

Дрожащими руками он схватил чашу и под пристальным взглядом матери поднес к губам. Напиток был мучительно холоден, но, как она и обещала, слаще утреннего.

– До дна, – упрекнула она, когда у него перехватило горло и он начал опускать чашу. – Иначе этого будет недостаточно, чтоб заглушить боль.

Чтобы осушить сосуд, ему пришлось запрокинуть голову. Желудок запротестовал, но мальчик смог с ним справиться. Десять секунд прошло, затем еще десять – и он победоносно вернул пустую чашу обратно.

– Мой смелый маленький божок. – Ее губы изогнулись в улыбке, и от этого он почувствовал себя счастливым.

Она поставила чашу на стол неподалеку, рядом с охапкой хлопчатых шнуров, которыми позже свяжет его. Он бросил короткий взгляд на шнуры, костяную иглу и нити из кишок. И это все было приготовлено для него.

Несмотря на холод, царивший в комнате, у него на лбу выступила испарина, от которой темные кудри прилипли к голове. Он был храбр – настолько, насколько может быть храбрым двенадцатилетний мальчишка, – но один только взгляд на иглу заставлял его желать, чтобы обезболивающее зелье подействовало как можно скорее.

Мать заметила его беспокойство и ободряюще похлопала по плечу:

– Твои предки гордятся тобой, сын мой. А теперь… улыбнись для меня.

Он подчинился, показав ей зубы. Она же взяла маленькую глиняную миску и обмакнула в нее палец – кончик окрасился в красный. Затем жестом велела приблизиться, и он наклонился к ней, позволяя втереть краску ему в зубы. Та была безвкусной, но ему вновь и вновь вспоминались насекомые, которых мать перетирала с ореховым молоком, когда делала краску. Одинокая капля, похожая на кровь, упала на колени женщине. Она нахмурилась и стерла ее ладонью.

На матери было простое узкое черное платье с длинным подолом, касающимся пола, и без рукавов, так что сильные коричневые руки оставались открытыми. Черные волосы длиной до пояса свободно рассыпались по спине, а на шее был воротник из иссиня-черных вороньих перьев, кончики которых были выкрашены в красный цвет – как и его зубы.

– Твой отец думает, что он может запретить мне носить эти одежды. – Она произнесла это спокойно, но мальчик услышал в ее голосе нотки боли, появившиеся от многих лишений и печалей. – Но он не понимает, что это путь моих предков, и до них – их предков. И он не может запретить женщине из рода Черной Вороны нарядиться в честь Бога-Ворона, особенно в столь святой день, как сегодня.

– Он просто боится, – обронил мальчик, и слова сорвались с его губ раньше, чем он подумал об этом: должно быть, зелье развязало ему язык, иначе он бы никогда не осмелился произнести это вслух.

Мать сморгнула, очевидно удивленная его откровением, а затем пожала плечами.

– Возможно, – согласилась она. – Обреги боятся многих вещей, которых они не понимают. А теперь стой спокойно, пока я не закончу.

Она работала споро, окрашивая его зубы в глубокий карминовый цвет, – до тех пор, пока не стало казаться, что его рот