Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя - Любовь Свадьбина

Юная герцогиня Лилиан умерла ночью, когда дождь рвался в старый особняк и норовил пробить обветшалую крышу. Тело девушки ещё не остыло, когда убитая горем мать воздела руки к небесам с просьбой забрать её жизнь, но вернуть наследницу рода.

Бедная женщина не знала, что боги понимают просьбы так, как выгодно им. И я стала герцогиней Лилиан дэр-Рохейз — хрупкой девушкой с большими выразительными глазами и невинным личиком, менее всего подходящим моему характеру.

Но началось всё не с этого.

* * *

На полнеба расправил крылья из грозовых облаков генерал мятежников Лисар Громовержец. Во вспышках молний его мощное драконье тело отливало угольной чернотой. Он был средоточием этой бурлящей свинцовой вспыхивающей тьмы: огромный силуэт с синими глазами. Под его крыльями собиралась армия, закрывая собой небо.

Этот бой должен стать последним. Мир содрогался и трещал. За моей спиной полыхала огненными крыльями моя армия. Я чувствовала каждого: их силу, биение сердец, окутывающее нас божественное благословение.

Внизу, по выжженной земле, метался пепел и ползли трещины. А под грозовой армией наших врагов проливался дождь.

Покров феникса полыхал на мне. Я подняла жезл с навершием из ещё бьющегося сердца мятежного бога.

Генерал Лисар оскалился, молнии побежали по его бритвенно-острым зубам.

«Убью!» — кричали его пронзительные глаза, грохотали молнии его крыльев.

Но я не боялась. Я не уступала ему. Я — генерал Варда Бессердечная. После стольких лет противостояния мы, наконец, встретились, и даже божественные покровители сегодня не собирались нам мешать. Мы больше не могли откладывать смертельный поединок. Настало время выяснить, кто сильнее.

Вибрации заклинаний потекли по моему телу, ещё живое сердце в посохе затрепетало.

И вдруг небо раскололось, открывая звёзды и бескрайнюю черноту космоса…

Тьма.

…

Вспышка: балдахин с потёртыми серебряными звёздами, цветочные обои, большие окна с квадратами стёкол и тень переплётов — словно брошенная на всё решётка.

Я вдруг ощутила себя лежащей на кровати. Горло пылало. Грудь сдавливало.

Мы победили? Проиграли? Я ранена? Но где целители, где все?

Вспышка озарила маленькую комнату. Следом обрушилась тьма, покатился далёкий раскат грома.

Лисар Громовержец! Я дёрнулась встать, но тело не слушалось.

Забарабанил дождь. Выл ветер, что-то трещало и капало в отдалении.

Такая слабость… непривычная, тянущая в забытьё. Магия — я почти не ощущала её, не могла вдохнуть, не могла наполнить живительной силой пронизывающие тело и душу каналы её циркуляции.

Снова громыхнуло. Если это Лисар, без меня с ним не справятся. Я должна идти! Даже если никак! Образ его полыхающих синих глаз пробудил во мне рык и ярость, с мучительным усилием я приподнялась — и тысячи чёрных осколков рассыпались вокруг, затянули меня во тьму.

* * *

Трели птиц… как давно я не слышала их, как давно не могла остановиться и насладиться такими простыми радостями жизни.

Боль прошила горло, пробралась по груди и сжала сердце, выбивая благостное наслаждение пением птиц. Какие птицы?

Веки ощущались странно. Я открыла глаза: балдахин со звёздами мерцал в свете солнца. Выцветшие обои в цветочек. Туалетный столик с тусклым зеркалом и вазой с засохшими цветами.

Лепесток дрогнул и отвалился.

Это бред. Что бы ни случилось, меня, Варду Бессердечную, не могли положить в такое… такое… убогое место.

Мышцы заныли при первой же попытке сесть. Нет, в этот раз сознание я не потеряю!

Стиснув зубы, я заставила себя вложиться в рывок — и села. Потёртое одеяло поползло с груди… слишком большой. У меня определённо была меньше! Неужели Симон решился всё же в шутку её заколдовать? Я потянулась к ней и застыла, глядя на руки.

Хрупкие тонкие руки. С ногтями вместо боевых когтей. Бледные. С выступающими косточками запястий.

Слишком слабые.

Жалкие человеческие руки.

Опять…

Дыхание перехватило. Я не кричала от страха, когда рушился мир. Но сейчас хотелось кричать.

«Так, это не может быть правдой, мне это снится!» — я повалилась обратно на подушку и зажмурилась. Бельё было грубым и не очень свежим. Я пролежала, наверное, минуты три, но ничего не менялось. Только добавилось жужжание мухи.

Жу-жу-жу — гудело это мерзкое отродье и билось в стекло.

«Нет, так не пойдёт!» — решила я.

В этот раз сесть удалось с меньшим усилием. Будто мышцы слушались получше. Опять посмотрела на руки: нежные, с тонкими изящными пальчиками. Такие не то что магического боевого посоха, но даже меча не удержат. Как с такими жить можно?

Но, главное, какого дракона драного такие руки у меня?!

Дверь скрипнула, и в комнату, приоткрывая створку широким задом, вторглась женщина с тазом:

— …чтоб им всем пусто было, благородиям этим, вот как будто мне есть дело, в каком виде эту ущербную закопают. Почему именно я должна…

Женщина икнула, и медный таз грохнулся об пол, заливая его водой.

— З… з… — женщина судорожно вдохнула и заорала. — Зо-о-о-омби!

Разворачиваясь, она поскользнулась на пролитой воде и шмякнулась на пол.

Зомби? Это объяснило бы отсутствие в теле нормальных каналов для магии. Но я не занималась некромантией.

В немом ужасе оглянувшись на меня, женщина прямо на карачках с удивительной для её комплекции ловкостью рванула по обветшалому коридору. На крик дыхания ей не хватало, но пыхтение вперемежку со стуком колен и скрипом паркета должны были привлечь внимание всех живущих в доме. На повороте женщина ухватилась за стену, поднялась и, наконец, скрылась с глаз моих, доносилось только поскрипывание ступеней.

Итак, зомби. Такого со мной не случалось!

Понюхала тонкие руки без малейших следов разложения: они пахли какими-то лекарствами.

Я — нюхала. И сердце билось. И боль была — нет, я точно не зомби, что за глупости приходят в голову?

Качнувшись, перебралась на край постели и спустила тонкую стройную ножку на обшарпанный пол. «Как у цыплёнка», — ужаснулась нездоровой худобе. Каштановые пряди загородили обзор. Их цвет ни о чём не говорил: волосы могут меняться от магических трансформаций. Следовало посмотреться в зеркало.