Приключения Тома Сойера (современная интерпретация) - Влада Олейник

Влада Олейник

Приключения Тома Сойера (современная интерпретация)

Глава 1

— ТОМ!

Ответа нет.

— ТОМ!

Ответа нет.

— Куда подевался этот мальчишка, хотелось бы знать? ТОМ!

Ответа нет.

Старушка сняла очки и осмотрела комнату поверх них; затем приподняла очки и посмотрела из-под них. Она редко или даже никогда не смотрела сквозь очки на такое крохотное, как мальчик; это были её парадные очки, гордость её сердца, созданные «для важного образа», а не для употребления — она могла точно также смотреть через две конфорки от плиты. Она как будто растерялась на один момент, затем произнесла не очень яростно, но довольно громко, чтобы мебель могла её слышать:

— Ну, попадись ты мне, я…

Она не закончила, поскольку согнулась и стала тыкать щёткой под кроватью, ей приходилось приостанавливаться, чтобы перевести дух. Она извлекла ничего, кроме кота.

— Никогда не видела таких мальчишек!

Она подошла к открытой двери, встала на порог и взглянула на свой огород, заросший сорняками помидоров. Но Тома там не было. Поэтому она возвысила свой голос, чтобы было слышно дальше и прокричала:

— Т-О-О-М!

Послышался небольшой шум позади неё, и она обернулась как раз вовремя, поймав мальчишку за воротник куртки, и не дала ему убежать.

— Ну, конечно! Я и забыла про этот чулан. Что ты там делал?

— Ничего.

— Ничего?! Посмотри на свои руки. И на свой рот. В чём ты себя испачкал?

— Я не знаю, тётушка.

— А я знаю. Это — варенье, вот что это. Сорок раз тебе говорила: не смей трогать варенье, а то я шкуру с тебя спущу. Подай мне эту розгу.

Розга взлетела в воздух — опасность была неминуема.

— Ой! Взгляните, что у вас за спиной, тётушка!

Старушка обернулась и машинально подобрала свои юбки, чтобы уберечь себя от опасности. Мальчишка тут же сбежал, вскарабкался на забор и исчез за ним.

Его тётушка Полли стояла как вкопанная с минуту, а затем начала добродушно смеяться.

— Ну и мальчишка, пора уже было бы выучить его. Разве он не проделывал предостаточно таких фокусов, чтобы отвлечь меня? Но, старые дураки не исправимы. Недаром говорится в пословице — старую собаку новым фокусам не научишь. Но, Боже мой, он никогда ничего не делает дважды. Как я должна догадаться, что ещё он придумает? Он как будто знает, сколько времени меня можно мучать, пока я не разозлюсь как следует; он также знает, что если ему удастся хоть на минуту сбить меня с толку или рассмешить, то всё пропало, и у меня нет сил отхлестать его розгой. Бог знает, что я не исполняю своего долгу по отношению к мальчику. «Пожалеешь розгу — испортишь ребёнка», говорит священная книга. Я грешная и ждёт нас обоих погибель — и мне, и ему. Знаю, что он сущий бес, но что же мне делать, ведь он сын моей умершей сестры, бедняга, и мне не хватает духу пороть его. Всякий раз, когда я даю ему ускользнуть от побоев, меня мучает совесть, и каждый раз, когда я его ударяю, моё старое сердце готово разорваться. Ну, что поделать, человек, рождённый женою, краткодневен и пресыщен печалями, говорится в Писании, и так оно и есть. Он прогуляет школу сегодня, я буду обязана заставить завтра его работать в наказание. Жестоко заставлять его работать по субботам, когда у всех мальчишек выходной. Работать он ненавидит больше всего на свете, но я же должна хоть как-то исполнять свой долг по отношению к нему или я окончательно погублю мальчишку.

Том прогулял школу и очень хорошо провёл время. Он вернулся домой как раз вовремя, чтобы помочь негритёнку Джиму напилить на завтра дров и нащепать лучину (очищать дерево от лишних и излишних частей) к ужину или, если быть точнее, то рассказать ему о своих приключениях, пока тот выполнял три четвёртой всей работы. Младший брат Тома (точнее сводный), Сид, уже покончил со своей работой (собирать щепки). Он был тихий мальчик, без приключений, но местами проблематичный.

Когда Том ужинал, стараясь стянуть кусок сахара, тётушка Полли задавала ему коварные и очень глубокие вопросы. Она хотела, чтобы он попал в ловушку и проболтался ей. Как и все простодушные создания, она с гордостью считала себя талантливой в тонкой и непостижимой дипломатии и видела в своих наивнейших замыслах чудеса хитрости. Она говорила:

— Том, в школе небось было жарко?

— Да,’м. 1

— Безумно жарко, не так ли?

— Да,’м.

— Тебе не захотелось покупаться, Том?

Небольшой испуг пробежал по лицу Тома — тень подозрения. Он изучающе взглянул на лицо тётушки Полли, но оно ничего ему не сказало. Поэтому он ответил:

— Нет,’м… не особо хотелось.

Старая леди протянула руку и пощупала рубашку Тома.

— Но, теперь тебе не жарко, — заявила она. Ей было лестно думать, как ловко ей удалось понять, что рубашка суха; не дав никому понять, что у неё на уме. Однако, Том уже успел сообразить куда ветер дует. Он поспешил сделать следующий ход.

— Мы подставляли головы под насос, моя ещё не до конца высохла. Видите?

Тёте Полли было обидно, что она не заметила такую маленькую косвенную улику и проглядела. Но внезапно её озарило.

— Том, тебе ведь не пришлось распарывать свой воротник, где я зашила, чтобы подставить свою голову под насос, так ведь? Расстегни куртку!

Беспокойство исчезло с лица Тома, и он распахнул куртку. Его воротник был крепко зашит.

— Не утруждайся! Ну, иди, иди к себе. Я была уверена, что ты прогуливал школу и покупался. Ладно, я не сержусь на тебя, Том. Я рассчитываю, что ты образумился. В этот раз.

Ей было наполовину досадно, что она ошиблась, но и приятно, что Том хоть раз оказался хорошим мальчиком.

Но Сид заявил:

— Хорошо, но я не думаю, что вы зашили его воротник белыми нитками. Это были чёрные.

— Да, конечно, я зашила белыми! Том!

Но Том не стал дожидаться последствий. Уходя из комнаты, он сказал:

— Сидди, тебе мало не покажется.

В надёжном месте Том осмотрел две большие иголки, которые были заткнуты за отворот куртки и обмотаны нитками. Одна была с белой ниткой, а другая — с чёрной.

— Она бы и не заметила, если бы не Сид. Чёрт возьми! Иногда она зашивает белой ниткой, иногда и чёрной. Лучше бы она уж шила одной, а то невозможно за этим уследить. Зато я влеплю Сиду за