По эту сторону любви - Олла Дез

Веласкес, Веласкес, единственный гений,

Сумевший таинственным сделать простое,

Как властно над сомом твоих сновидений

Безмолвствует солнце, всегда молодое!

Бальмонт К.Д «Веласкес»

Два не просто богато, а роскошно одетых мужчины, сидели на диване в зале музея перед большим полотном и тихо переговаривались.

— Почему всё время Веласкес? — спросил обладатель густого баса.

— Мой любимый художник. Я думал, ты знаешь, — ответил приятный баритон.

— Но его «Пряхи»? В них что ты нашел интересного? Каждый раз смотрю на них и удивляюсь тебе. Три девицы, явно за исправительными работами. Да еще и самого низкого сословия. А одной, он даже не удосужился лицо намалевать. Так и оставил пятно черное, — фыркнул тот, что был шире в плечах, эдакий здоровяк.

— Как можно быть таким умным и примитивным одновременно? Это Мойры. Одна, та, что с круглым веретеном, прядёт нить судьбы. Вторая, что более всего освещена, сматывает её в клубки. Вон, смотри, у нее в руке клубок. Уже чью-то судьбу смотала. А вон еще клубок на полу валяется. Может быть это твоя судьба? Вон к ней кошка подбирается, ты бы поберегся.

— Глупости все это. Ну, а та, что в тени и без лица?

— Это та, что может нить оборвать. Поэтому её лицо в тени. Не нужно тебе видеть смерть, — усмехнулся он.

— Я ей смотрел в лицо много раз. И раза три благодаря твоим усилиям, друг мой. А что за девки на заднем плане? — не скрывая пренебрежения, спросил здоровяк.

— На заднем плане не девки. А Афина и её легендарный спор с пряхой Арахной: кто из них лучше в мастерстве ткачества. Почти как мы с тобой. Божественное вдохновение у меня и каторжный труд у тебя, — вздохнул обладатель приятного баритона.

— Вот тут ты прав. Каторжный труд, дорогой мой. Каторжный. У тебя орден небольшой, а у меня разросся до невиданных размеров. В каждом городе по адепту. Устал их координировать, — пожаловался здоровяк.

— Может пора на покой?

— Да, наверное. Все чаще об этом задумываюсь. Вот разберемся с этой шустрой девицей, и на покой. В фамильном замке уже лет десять не был.

— Ну, тогда я думаю, ты там еще лет десять не покажешься. Но я рад, что мы с тобой снова столкнемся лбами. Не хочу другого противника, стар я для таких перемен. Лучше старый и проверенный враг, — и с притворной усталостью вздохнул.

— Да нет у нее шансов! Хотя и должен признать, что шесть подсказок она нашла быстро. Но вот уже два года у нее затишье после нашего вмешательства. И заметь, мы пока никого не устранили, как и договаривались, — здоровяк поднял указательный палец подчеркивая мысль.

— Договор в силе? Девочку не трогаем?

— Да. В силе. За её ближайшее окружение ручаться не могу, сам понимаешь, но девчонку я не трону. В конце концов, это вековая традиция ордена. Убирать кого угодно, но не переселенца. Но, если вот она сама, скажем. Или несчастный случай не по нашей вине — это же другой разговор, — он поводил неопределенно руками, мол, я тут ни при чем.

— Я отправляю к ней сына, — вдруг сказал его собеседник.

— Артура? Серьезно? Он у тебя красавчик. Молод, силен, умен, одаренный маг. Многое знает? — обрадовался здоровяк.

— Нет. В пределах разумного. Но кое-что ему известно.

— Славно повеселимся, старый друг. Славно, — и он потер ладони в предвкушении.

— Не заиграйся только. И берегись кошек. Они любят играть в клубки судеб, знаешь ли. И потрепать могут, — хмыкнул любитель Веласкеса.

— И ты береги себя. Не стоит твой «Крест и роза» напрасных жертв. Да и не помнит о существовании розенкрейцерства уже никто, — ответил здоровяк.

— Посмотрим. Посмотрим.

«Над городом» Шагал М. З.

«парит на моих картинах, озаряет мой путь в искусстве.

Ни одной картины,

ни одной гравюры я не заканчиваю,

пока не услышу её «да» или «нет»

Марк Захарович Шагал.

— Говорите. Я абсолютно доверяю Арчибальду Дрейму. И все, что вы хотели сказать мне, он все равно узнает. Так что не тратьте моё время на пересказ ему этой информации.

Герцог Рихард де Алеманьа сидел за столом в своем кабинете и в упор смотрел на невысокого человека, нерешительно переминающегося с ноги на ногу.

Рядом за столом в удобном кресле расположился Арчибальд Дрейм. Старый друг, заменивший ему родителей, оказался надежной опорой в это нелегкое время. Два года безуспешных поисков, обрывков сведений, вспыхивающая как луч солнца надежда на успех, и опять тьма очередной неудачи.

Как это произошло? Как он умудрился потерять самое ценное, что было в его жизни. Что за помрачение на него нашло с этим браком. Ведь с самого начало было понятно, что ничем хорошим этот союз закончиться не может. Неска Изабелла да Вильронд была красива, богата и знатна. А её отец Герцог да Вильронд обладал обширными связями и серьезным авторитетом в Совете Двенадцати.

Только вот с Изабеллой они оказались не совместимы. За прекрасной внешностью не скрывалось никаких эмоций. Она была холодна, как рыба, выловленная из моря и положенная на лед. У нее отсутствовали малейшие эмоции. И вдобавок с ней было безумно скучно. Её не волновало то, что заботило его самого. Не одна из тем, затронутых им в разговоре, не вызывала у нее ни малейшего отклика.

А то недолгое время, что он провел с ней в постели, вызвало у него только кошмары. Бревно? Нет, хуже. Всё та же замороженная селедка. И теперь стало понятно её настойчивое желание стать любовниками до свадьбы. По всей видимости, не он один попытался сбежать после первой же проведенной совместной ночи.

После серьезного разговора с отцом Изабеллы Герцогом да Вильронд, выяснилось, что его дочери необходим сильный маг. И желательно с огненно-ментальной направленностью. Герцог да Вильронд надеялся, что магического потенциала самого Рихарда хватит, чтобы расшевелить его дочь. С полным отсутствием эмоций и интересов у дочери старый герцог до сих пор не смирился. И он упорно сводил все проблемы в воспитании и характере дочери исключительно к магии. И не хотел ничего слышать про темперамент, особенности развития и привитые навыки. Сначала в девочку упорно вколачивали строгий этикет и умение скрывать свои чувства, а когда эти чувства умерли, их пытались расшевелить с помощью магии. Герцог не понимал, как это должно работать. Но после живой и полной жизни Кларисы, контраст сильно бросался в глаза. А может быть, он просто был не создан для чопорных и манерных девиц высшего света. Ему все больше импонировали дерзкие, не скрывающие чувств и эмоций живые нески.

Возможно, Рихард и взялся бы за этот неподъемный труд, и связал свою жизнь с Изабеллой. Но его магия огня была не на высоте. Гораздо лучше у него было с магией воздуха и воды. А ментальную магию он все больше практиковал в плане защиты. Он был универсальным магом. Ему были доступны все стихии, но это препятствовало в совершенствовании какой-то одной или двух.