Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика - Кен Лю

В этой антологии собраны китайские фантастические рассказы, которые я перевел за несколько лет. Некоторые из них получили награды в Соединенных Штатах, другие попали в различные антологии «Лучшее за год», третьи были тепло встречены критиками и читателями, а четвертые – просто мои любимые.

Китайская научная фантастика – «живая» и разнообразная, но ее мало переводят, и поэтому читателям, которые не владеют китайским, сложно ее оценить. Надеюсь, что данная антология позволит англоязычному читателю познакомиться с китайской фантастикой.

Выражение «Китай мечтает» – переделанная фраза председателя КНР Си Цзиньпина[1] «Китайская мечта», лозунга, посвященного развитию Китая. Научная фантастика – это литература о мечтах, которая всегда говорит что-то и о мечтателе, и о том, кто интерпретирует мечты, и об аудитории.

Когда речь заходит о китайской фантастике, англоязычные читатели спрашивают: «Чем китайская фантастика отличается от той, которая написана на английском?»

Обычно я разочаровываю их – говорю, что этот вопрос расплывчатый… и на него нельзя ответить в двух словах. Любая классификация культуры в целом – особенно такой быстро изменяющейся, как китайская, – включает в себя все сложности и противоречия данной культуры. Попытка дать четкий ответ приводит только к расплывчатым обобщениям, почти не имеющим ценности, или подтверждает существующие стереотипы и предубеждения.

Прежде всего, я не считаю, что «научная фантастика, написанная на английском», – это полезная категория для сравнения (произведения, написанные в Сингапуре, Великобритании и США, сильно отличаются друг от друга, и даже внутри этих географических границ литература делится и по другим признакам). Поэтому я даже не знаю, с чем нужно сравнивать «китайскую фантастику».

Более того, представьте, что вы попросили сотню американских авторов охарактеризовать «американскую фантастику», – вы получите сотню разных ответов. То же самое верно для китайских писателей, критиков и для китайской фантастики в целом.

Даже в ограниченной подборке, включенной в данную антологию, вы найдете «научно-фантастический реализм» Чэнь Цюфаня, «фантастику-кашу» Ся Цзя, неприкрытые, саркастичные метафоры Ма Бойона, сюрреалистичные образы и логику метафор Тан Фэй, концентрированный, богатый язык Чен Цзинбо, социологические фантазии Хао Цзинфан и масштабную, хардкорную фантастику Лю Цысиня. Это должно навести на мысли о том, какую большую нишу занимает китайская фантастика. Когда сталкиваешься с таким разнообразием, гораздо интереснее изучать авторов по отдельности и оценивать их работы сами по себе, отбросив в сторону все ожидания.

В общем, я вот что хочу сказать: если кто-то называет четкие характеристики «китайской фантастики», то он либо: а) непрофессионал, который не знает, о чем говорит; б) действительно что-то знает, но сознательно игнорирует сложность данной темы и выдает свою точку зрения за факт.

Поэтому я сразу заявляю о том, что не считаю себя экспертом по китайской фантастике. Я знаю достаточно, чтобы понять, что знаю очень мало. Моих знаний достаточно, чтобы понять: я должен больше, гораздо больше, изучать ее. И я знаю достаточно, чтобы понимать – простых ответов тут нет[2].

Китай переживает крупномасштабную социальную, культурную и технологическую трансформацию, в которой участвуют более миллиарда людей, относящихся к разным национальностям, классам и политическим течениям, и никто – даже те, кто находится в самом центре событий, – не может утверждать, что видит всю картину в целом. Если знания человека о Китае ограничены сообщениями западных СМИ или опытом туриста, или экспатрианта, то он «понимает Китай» не больше, чем человек, увидевший пушистое пятно через соломинку, знает, что такое леопард. Литература, опубликованная в Китае, отражает комплексные условия среды, в которой она создана.

В свете напряженных отношений Китая с Западом, западные читатели, столкнувшиеся с китайской фантастикой, естественно, смотрят на нее через призму надежд и фантазий Запада, связанных с китайской политикой. В таких условиях термин «подрывная деятельность» становится «костылем», помогающим интерпретировать тексты. Например, может возникнуть сильное искушение рассматривать «Молчаливый город» Ма Бойона как осуждение китайского аппарата цензуры, или считать «Год крысы» Чэнь Цюфаня только критикой китайской системы образования и рынка рабочей силы, и даже свести «Парад призраков» Ся Цзя к замаскированной метафоре, описывающей принудительное отчуждение собственности ради нужд страны.

Я призываю читателей не поддаваться этому искушению. Представлять, что китайских писателей волнуют те же политические проблемы, что и западных читателей, в лучшем случае высокомерно, а в худшем – опасно. Китайские писатели говорят о нашем мире, обо всем человечестве, а не только о Китае, и мне кажется, что гораздо полезнее рассматривать их работы именно с этой точки зрения.

Да, действительно, в Китае давно существует традиция выражать недовольство с помощью литературных метафор, однако критика существующего положения вещей – всего лишь одна из целей, которую преследуют авторы. Китайские писатели, как и все остальные, озабочены проблемами гуманизма, глобализации, технологического прогресса; их тревожит конфликт между традициями и современным стилем жизни; их беспокоят проблемы окружающей среды, истории, прав человека, свободы и справедливости; их волнуют семья и любовь, красота чувства, выраженного без слов, и восторг, связанный с открытиями; они размышляют о смысле жизни. Забывая обо всем этом и фокусируясь только на геополитике, мы оказываем их произведениям медвежью услугу.

Несмотря на разнообразие подходов, тем и стилей, авторы и произведения, собранные в этой антологии, являются лишь небольшим фрагментом современного ландшафта китайской фантастики. Хотя я пытался представить разные точки зрения, мне прекрасно известно, что моя выборка ограниченна. Большинство авторов, собранных здесь (за исключением Лю Цысиня), принадлежат к молодому поколению «восходящих звезд», а не к поколению уже известных фигур – таких, как Лю Цысинь, Хань Сун или Ван Цзинькан. Большинство из них учились в элитных университетах Китая и выбрали крайне уважаемые профессии. Более того, я сосредоточил свое внимание в основном на авторах и произведениях, которые стали обладателями каких-либо наград, чем на популярных работах, опубликованных в Сети, и выбирал те работы, которые будут более доступными в переводах, – работы, для понимания которых не требуются познания о китайской культуре и истории. Подобная пристрастность необходима, однако не является идеальным методом решения проблемы, и поэтому читатель должен с осторожностью делать выводы о том, насколько «представительными» являются данные произведения. Я искренне надеюсь на то, что каждое произведение из данного сборника, по крайней мере, позволит читателям лучше познакомиться с литературной традицией, отличающейся от той, к которой они привыкли.