Неуловимый граф - Барбара Картленд

Она представляла себе, как будет выглядеть на коронации в своем новом наряде. Без сомнения, ее появление не пройдет незамеченным, решила леди Женевьева.

Она с раздражением подумала, что люди слишком много и восторженно говорят об этой неказистой дурнушке, которая вот-вот должна взойти на трон.

Бесспорно, королева пользовалась невероятной популярностью среди своих подданных, и ее министры решили превратить день коронации в запоминающееся событие, которое навсегда останется в истории страны и в памяти сограждан.

Однако леди Женевьева с досадой думала, что, в то время как на коронацию предыдущего монарха было истрачено всего лишь пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, на церемонию возведения на трон королевы Виктории парламент постановил выделить сумму двести тысяч фунтов стерлингов.

«Ах, если бы у меня были такие деньги, — вздыхала леди Женевьева, — чего бы только я не могла на них купить!»

Леди Женевьева Родни любила сама быть в центре внимания, поэтому для нее было невыносимо слышать, как все только и говорят, что о церемонии коронования, назначенной на двадцать восьмое июня.

Вестминстерское Аббатство предполагалось торжественно украсить золотом и пурпуром. Огромная ярмарка на два дня раскинет свои шатры в Гайд-Парке; здесь будут проходить народные гулянья с увлекательными и разнообразными аттракционами, вроде подъема на воздушных шарах. По вечерам будут устраиваться великолепные праздничные иллюминации и фейерверки.

По моему глубокому убеждению, все это — только нелепая и никому не нужная, пустая трата денег «, — не раз повторяла в обществе леди Женевьева, однако слова ее ни у кого не находили поддержки.

Все ее подруги ни о чем другом не могли думать, кроме как о том, что они наденут на предстоящие торжества, и все портнихи Лондона сбились с ног, стремясь угодить своим клиенткам, жаждущим новых фасонов и новых дорогих материй; никто в эти дни не обращал внимания на цены.

Леди Женевьева умышленно не заказывала до сих пор платья, выжидая, как будут одеты ее соперницы.

Ей хотелось затмить их всех, и она знала, что ее удивительно тонкая талия, округлые, словно выточенные из слоновой кости плечи, нежная безупречно белая кожа — главные ее украшения, которые нужно подчеркнуть так, чтобы они засияли во всей своей красе; конечно, для этого существовали изумительные драгоценности, в которых она не испытывала недостатка, но все же со старинными фамильными драгоценностями герцогинь и маркиз, передаваемыми из поколения в поколение, они сравниться не могли.

Леди Женевьева решила до мельчайших подробностей разработать все детали своего туалета и своего выхода; ее появление на церемонии должно было произвести необычайное впечатление на всех собравшихся, но главное для нее было — сразить наповал одного из них, блистательного графа Хелстона.

При мысли о нем едва заметная морщинка залегла между ее тонкими темными бровями, и она слегка надула губки.

Нелегко было подчинить его своей власти; по правде говоря, ей еще не приходилось встречать такого человека, как он, на которого не действовали его чары; и все же она твердо решила выйти за него замуж, невзирая ни на какие препятствия.

— Если бы о нашей помолвке было объявлено до коронации, — размышляла леди Женевьева, — это стало бы еще одной жемчужиной в моем ожерелье, победой, которая придала бы новый блеск моей красоте. Все просто лопнули бы от зависти, увидев, как он сопровождает меня по проходу к моему месту!

Она отдавала себе отчет в том, что Неуловимый граф, оправдывая данное ему прозвище, постоянно ускользает из ее рук, и все же леди Женевьева была абсолютно уверена, что в конце концов ему не удастся ускользнуть, особенно после того, как она разыграла свою козырную карту в ночь накануне его отъезда на скачки в Ньюмаркет.

Она подумала о его громадных земельных владениях, о его великолепном особняке на Пикадилли, где она будет устраивать пышные великосветские приемы. Они с графом прекрасно подходят друг другу и будут смотреться изумительно, стоя рядом на верхней площадке лестницы и принимая гостей; трудно будет найти более красивого и статного хозяина дома и более прелестную, очаровательную хозяйку!

Кроме того, у него имеется громадный особняк в Суррее. При одной мысли о нем у леди Женевьевы перехватило дыхание от восторга.

Какие балы она будет задавать там, какие пышные, великолепные приемы устраивать!

Летом, во время этих вечеров и многолюдных празднеств, венецианские окна гостиных будут распахнуты в сад, и взору гостей откроются чудесные зеленые лужайки с античными мраморными статуями, а цветущие кусты роз будут наполнять воздух своим благоуханием.

Мысленно леди Женевьева уже видела себя проходящей через анфилады роскошных залов с расписными потолками и свисающими с них громадными хрустальными люстрами; видела, как она спускается по широкой лестнице с резными перилами, украшенными гербами, или проходит по длинной картинной галерее, где портрет ее займет место рядом с другими фамильными портретами графинь из рода Хелстонов.

Вот что мне нужно; это будет достойной оправой моей красоте, улыбнулась Женевьева своему отражению в зеркале.

В дверь постучали, и в комнату вошла одна из служанок.

Девушка нервно присела, с опаской глядя в затылок своей госпожи, пытаясь угадать, в каком она сегодня настроении.

Характер у леди Женевьевы был непредсказуемый, и удар решеткой для волос, метко пущенной ее маленькой нежной ручкой, мог быть довольно болезненным.

Прошло около минуты, прежде чем леди Женевьева, не оборачиваясь, резко спросила:

— Ну? В чем дело?

— Приехал премьер-министр, он дожидается вас в гостиной, миледи. Леди Женевьева вскочила.

— Премьер-министр? Что же ты сразу не сказала, идиотка безмозглая?

Она бросила на себя последний взгляд в зеркало, оставшись вполне довольна своим отражением; время было не такое уж раннее, но она все еще оставалась в negligee[4], которое почти не скрывало мягких изгибов ее прекрасного тела.

Горничная отворила дверь, и леди Женевьева, выйдя из комнаты, медленно спустилась по узкой лесенке в гостиную первого этажа, где ждал ее виконт Мельбурн.

Он приходился ей дальним родственником и был близким другом отца леди Женевьевы, герцога Харрогата. Она знала и любила его с детства.

Войдя в гостиную и увидев дожидающегося ее лорда Мельбурна, она бросилась к нему с радостным возгласом.

Премьер-министру исполнилось уже пятьдесят девять лет, но он все еще был замечательно красив.

В молодости он многим кружил головы; особенно восхищали женщин его глаза и гордая, немного надменная посадка головы.

Он любил общество женщин, его тянуло к ним, как магнитом.