Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

скрывшегося за горизонтом солнца. Она осторожно покинула своё убежище и шагнула на толстый ковёр, лежавший на балконе.

«Только бы они не оглянулись», — с замиранием сердца подумала Стелла, и бесшумно двинулась к двери. Та была открыта, и только тяжёлая портьера отделяла балкон от палаты. Проскользнув за бархатную завесу и оказавшись в комнате, Стелла бегом помчалась к двери. Пушистый ковёр на полу заглушал её шаги. Открыть дверь и выскользнуть в коридор, было делом одной секунды.

Как только дверь за Стеллой закрылась, в палату вошли обе женщины.

В коридоре, к счастью, никого не было. Стелла, успокоившись и придав равнодушное выражение своему лицу, открыла дверь в комнату. Она зашла, как всегда, медленно и ко всему безучастная, однако сразу же почувствовала на себе две пары испытующих проницательных глаз. Стелла должна была сыграть свою роль до конца, не выдав волнения. Закрыв дверь, она на минуту остановилась у того самого зеркала, в котором увидела отражение собственной души. Лениво поправила волосы и выбрала из них несколько лепестков цветов. Всё это она делала медленно и апатично, чуть ли не зевая от скуки. Стелла играла, что называется на зрителя, а этими зрителями сейчас были две очень внимательные и подозрительные женщины, способные заметить малейшую фальшь.

Отойдя от зеркала, Стелла, так же не спеша, направилась к кровати, хотя ей безумно хотелось быстро зарыться в подушки и ничего не видеть. Но она не посмела даже слегка ускорить шаг. Путь к кровати ей показался путешествием вокруг Земли. И, наконец, она у цели. Задёрнув полог, Стелла, исчерпав физические и моральные силы, упала на подушки, под которые до этого спрятала медальон. Помимо воли её рука скользнула под шёлковые покрывала и пальцы коснулись прохладного металла. Она крепко сжала медальон, словно он стал самой важной вещью в её жизни.

«Был один скелет в шкафу, а стало — два», — невольно подумала Стелла.

Раньше ей приходилось скрывать тайну того, как она и ее отец оказались в загадочной пещере Этоса. Теперь надо будет молчать ещё и о новом приключении в клинике.

Стелла ничем не выдала ни себя, ни Неру. У неё была путаница в голове, и ей никак не удавалось привести мысли в порядок. Стелле почему-то хотелось плакать, а ведь она не плакала уже много лет.

Ночь, окутавшая остров на экваторе, принесла покой. И Стелла, засыпая, была впервые, за десять дней своего пребывания в клинике, благодарна роскоши в палате. Так как толстые ковры помогли заглушить её шаги, когда она проходила за спинами женщин; зеркало дало возможность заглянуть в свою душу; цветы спрятали её на балконе; а шикарный балдахин и полог укрыли Стеллу от невыносимых взглядов. И какое теперь имеет значение, что вся эта роскошная обстановка голубая…

4. Начало второй жизни

Стелла проснулась рано. Рассвет только-только начинался. Отодвинув полог, она увидела, что все ещё спят. Стелла тихо поднялась, оделась и вышла на балкон.

После ночи ещё сохранилась прохлада и девушка, набросив на плечи широкий шёлковый шарф, забралась с ногами на диван. Её мысли были обращены к вчерашнему вечеру, но она никак не могла ни на чём сосредоточиться. Риа смотрела на восходящее солнце и машинально вертела в руке медальон, который ей дала Нера. Внезапно, медальон выскользнул из её рук и упал на ковёр. Стелла нагнулась, чтобы поднять его, и заметила, что он открылся. Взяв медальон, она внимательно его осмотрела.

Он был овальный и состоял из двух половинок. При падении крышка медальона открылась, но внутри него находился не портрет, который обычно вставляют в такие вещи, а матовое непрозрачное стекло, похожее на экран телевизора. Больше ничем примечательным он не отличался. Стелла закрыла медальон, и он с лёгким щелчком захлопнулся. Внешне он выглядел простой золотой безделушкой, украшенной драгоценными камнями. Эти камни складывались в рисунок в виде грозди винограда с листом. Семь ягод были выполнены из сапфиров, а лист — из цельного изумруда. Медальон создали руки очень талантливого ювелира.

Стелла вдруг вспомнила слова новой знакомой. Она говорила, что медальон будет служить опознавательным знаком, по которому узнают посланницу Неры. Но как найти её семью? Вчера их разговор прервали, и она не успела сказать Стелле, где искать её родных, а потому Риа не покинула клинику сразу. Ей необходимо узнать хотя бы имя или адрес родственников Неры. Стелле для начала нужно сделать именно это, и она решила действовать немедленно.

Тихо вернувшись в комнату, Стелла окинула взглядом спящих женщин. Обе тюремщицы Неры, по-видимому, не притворно предавались отдыху. Сама же она сдавлено стонала во сне, её лицо и тяжёлое прерывистое дыхание выдавали сильнейшую боль.

Стелла приблизилась к Нере, и осторожно взяла её за руку. Обе женщины, сторожившие её, мгновенно проснулись. Стелла растерялась и посмотрела сначала на Неру, а потом на её стражей.

— Она стонала, — в замешательстве пробормотала Стелла, глядя на двух угрюмых особ.

Толстуха медленно и лениво сползла с кровати.

— Схожу за врачом, — зевая, казала она и, одевшись, вперевалку направилась к двери.

Почему связь с медперсоналом в палате не работала, Стелла уже и сама догадалась.

Поняв, что её попытка поговорить с Нерой провалилась, Стелла в отчаянии, злясь на всех и на себя тоже, забилась в угол своей огромной кровати и опустила полог, оставив лишь небольшую щель, чтобы наблюдать за событиями в комнате.

Через несколько минут в палату вошли врач и медсестра, не внушавшие Стелле доверия. За ними появилась толстуха, и плотно закрыла дверь в коридор.

Осмотрев больную, врач, используя наречие народа одной отдалённой планеты, которое весьма редко кто знал, сказал:

— У неё агония. Скоро мы избавимся от неё, и нас никто не сможет обвинить в убийстве.

Женщины у кровати Неры, поняв речь врача, удовлетворённо улыбнулись. Они были похожи на стервятников, которые увидели умиравшую добычу и с радостью ждали её смерти, предвкушая сытный обед. Эти люди, видимо, были уверены, что Стелла не может знать язык, на котором они сейчас общались, но девушка знала его и прекрасно их понимала.

Нера, находившаяся в беспамятстве, вдруг стала метаться и бредить. Она говорила что-то на странном языке, но, видимо, четверо палачей её не понимали. Не понимала её и Стелла, что весьма огорчило её.

Стелла, забившись в угол кровати, походила на затравленного зверька. Она молила Бога, чтобы Нера не произнесла её имени. Ведь этого было бы достаточно, чтобы четыре человека, находившихся в комнате и знавших настоящее имя Стеллы, немедленно убили её. Она оказалась одинока здесь, среди врагов Неры,