Robbie Williams. Откровение - Крис Хит

«Нет, потому что я просто несся по спирали. Никакого „разберись с этим“. Никакого „что случится?“, „что делать будешь?“ и „что все это значит?“. Я думаю, что просто несся к смерти, и с каждым месяцем это становилось все более ясным. Это я сейчас говорю, оглядываясь назад, потому что в июне я не понимаю, что это происходит, я просто в разгаре чего-то, что по ощущениям сильно обескураживает».

Думали ли вы, «о черт, я тут все просрал, все ужасно»? Или думалось: «да и насрать»?

«Наверное, я хотел вообще онеметь, потому что очень испугался того, что со мною происходит. Может, единственное воздействие этой штуки на меня в том, что я действительно онемел».

Думали ли вы: не дождусь, пока тур этот закончится?

«Ну, мне-то казалось, что он никогда не закончится».

* * *

После финального концерта в Британии он наконец получил передышку. Полетел обратно в Лос-Анджелес. На следующий день я получил e-мэйл с добавлением: «Господи боже мой… мы были так близки (я лично близок) к тому, чтобы все просрать… на волосок… я в говне… но дома… бьюсь об стены со скуки, обеспокоен реконструкцией моего и без того хрупкого душевного покоя… как пела Дэз’Ри: „жизнь, ах жизнь, трам-пам-пам“».

* * *

Январь 2016 года

За завтраком я сообщаю Робу новость, которая пришла ночью: умер Дэвид Боуи.

«Вот это очень хреново, — реагирует он. — Очень печально».

И сейчас он ничего больше об этом не говорит. Просто сейчас еще утро, и трудно понять, что вообще сказать стоит, и потому что Тедди решила устроить потасовку: у Чарли в чашке хлопья лучше, чем у нее.

* * *

Руфус Уэйнрайт в городе, и сегодня он приедет, чтобы посочинять. Готовясь к его приезду, Гай работает над треком, который построил на довольно смутном сэмпле из Сержа Генсбура — где-то он его откопал, инструментал под названием «Je n’avais qu’un seul mot a lui dire» из фильма 1967 года «Анна».

«Вот и счастливейший день, — говорит Руфус, когда они входят. — Депрессивно».

«Да, — соглашается Роб. — Ужасно грустно».

После того как все немного настроились, Гай говорит: «Ну, у нас вот такая идея… — и смотрит на Роба. — Объяснить ему концепцию?»

«Ага», — говорит Роб.

Тишина на пару секунд.

«Хочешь, чтоб я ему сказал?» — спрашивает Гай.

«Ага», — отвечает Роб.

Гай пускается в объяснения. «Роб по традиции начинает концерт с песни Let Me Entertain You, и хотел бы уже в идеале начинать с чего-то другого. Собственно, Let Me Entertain You мы и писали специально как открывашку, но с тех пор много лет прошло уже, и было бы очень круто, когда в следующем году начнется стадионный тур…»

«Ее вообще трудно куда-то еще поставить, кроме как в начало, — Роб перебивает и уводит тему в сторону. — Потому что если спеть „Я вас развлеку“ пятым или шестым номером, или вообще в финале — то какой смысл, уже ведь развлек».

«Но, — объясняет Гай, — мы думаем, что можно ставить ее второй, если появится песня, которая заанонсирует все шоу. То есть нам нужна такая песня-анонс: Это — Шоу мощного развлечения. Так альбом будет называться. То есть круто было б, если б на альбоме была песня с таким названием».

«Ну, эта мысль нам в голову пришла десять минут назад, — сообщает Роб. — Но было б правда охрененно круто».

* * *

Гай дает Руфусу послушать то, что уже есть.

«Невозможно не думать о Дэвиде Боуи», — сказал Руфус и запел:

Прощай, Зигги Стардаст.

Солнце опускается на нас.

«Не знаю, — он обдумывает заново. — Не захочешь на этом слишком заморачиваться».

Руфус и Роб импровизируют на первую мелодию, и рождается черновой набросок текста, и тут Гай замечает, что у него-то тоже есть и мелодия и идея, о чем текст. Есть у него нормальные стихи или нет, но он напевает «рыбу»:

Welcome to the heavy entertainment show

Where the nehnehneh and the nehnehno.

Это более прямолинейно и ритмично, и убирает предыдущую версию. И тут они все воспаряют. Идеи рождаются бесперебойно, и вскоре песня «The Heavy Entertainment Show» — которая несколько месяцев спустя действительно станет заглавной на альбоме Роба — обретает форму. Когда такие коллаборации не срабатывают, то нет ничего страннее, но когда все складывается, то просто чудо происходит. И, как мне кажется, для Роба серьезная часть ценности подобного сотрудничества — когда оно случается и дает результат — не в том, что он от них получает, а в том, что они заставляют его сфокусироваться и, копнув глубже в себе, найти в себе лучшее.

* * *

В середине процесса в студию приводят Тедди и Чарли со всеми поздороваться. Тедди тут же заявляет, что у нее есть очень твердое мнение насчет того, чему тут стоит происходить, а чему — нет.

«Не пой!» приказывает она отцу. Он возражает: «Это же моя работа!» И знакомит ее с Руфусом. «Папочка…», — настаивает Тедди.

«Да, милая».

«Ну я не хочу, чтоб ты пел, — говорит она. — Петь — нет!»

«Нет, петь я буду, объясняет он. — Я в студии, я тут работаю. Я буду петь то, что мы уже подготовили. Я репетирую».

«Нет, ну пожалуйста, — решительно заявляет она, — не репетируй».

«Ну если не буду — как же я буду хорошо петь?» — удивляется Роб.

Трек начинается снова и Роб все-таки запевает — последний куплет, который и до завтра не доживет:

Welcome to the heavy entertainment show

Come and brave the wave of my overflow

Welcome to the heavy entertainment show

It’s fun above but more below

После того как он закончил петь, Тедди подходит к нему и обнимает.

«Я так тобой горжусь», — говорит она.

* * *

Под вечер у Руфуса рождаются какие-то очень странные слова, которые станут первой строчкой песни:

Добрый вечер вам, дети культурной пустыни

Эта строчка порождает три следующие, которые не только задают хвастливый тон песни, но также явно навеяны сегодняшней печальной новостью:

Ты искал спасителя, и вот я,

А лучшие всегда уходят первыми.

Но я здесь, и радуйтесь, пока можно.

«Думаю, это великолепно, — говорит Гай. — Очень трогательно».

«И эгоистично», — говорит Роб. Он как будто быстренько составляет список добродетелей. «И нарциссично».

Руфус здесь всего на один день, так что на этом вклад его заканчивается. Песня не доделана, в последующие дни к ней многое добавится и кое-что изменится, но есть главная идея, сердцевина, и получилось кое-что, что явно сработает. По завершении сессии в воздухе чувствуется удовлетворение. А день еще не окончен.