Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

Роб Уилкинс

Терри Пратчетт. Жизнь со сносками: официальная биография

Rob Wilkins

TERRY PRATCHETT: A LIFE WITH FOOTNOTES

Copyright © Rob Wilkins, 2021 First published as Terry Pratchett, A Life in Footnotes in 2021 by Bantam Press, an imprint of Transworld. Transworld is part of the Penguin Random House group of companies

© С. Карпов, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Введение

За пять месяцев до смерти Терри Пратчетт написал пять писем, запечатал в конверты и запер в сейфе в своем кабинете, чтобы их открыли после его смерти. Это письмо он адресовал мне:

Уилтшир 4 октября 2014 года

Дорогой Роб!

Итак. Я умер. Уже бывали дни, когда я думал, что умер, поэтому теперь мечтаю только о прохладной тихой комнате и покое, чтобы собрать разбежавшиеся мысли. Думаю, я был хорош, хотя мог быть лучше, но Терри Пратчетт мертв – и довольно об этом.

Пожалуйста, позаботься о Лин. Закажи ей украшения по моим эскизам и подари вместе с моей любовью. Покупай ей подарки на каждое Рождество и день рождения. Присылай цветы. Устраивайте большой ужин каждый год – чаще, если понадобится или будет повод, – и поднимайте рюмочку бренди за меня и за счастливые времена.

Присмотри за делами – и они присмотрят за тобой. За всё, что ты сделал, за всё малое, за всё очень-очень большое и за все закопанные тела… благодарю тебя.

Научись летать. Не откладывай.

И береги себя.

Дерзай!

Сразу проясню: за все годы работы с Терри Пратчеттом мне не пришлось закапывать ни одного тела. Иногда Терри срывался на людей и уж точно не терпел дураков (как людям часто приходилось признавать). Но все-таки не настолько. Так что, фанаты эксгумаций и расследований глухарей, – моя книга не об этом.

Но все-таки не поспорить, что в жизни Терри хватало того, что я в своем уникальном положении видел и в чем участвовал – «всё малое и всё очень-очень большое», цитируя его письмо, – и по задумке книга как раз об этом.

И проясню еще кое-что: на этих страницах я стараюсь охватить всю историю жизни Терри, а не только ту часть, где я присутствовал лично. И точно не собираюсь рассказывать историю своей жизни. Но, наверное, для начала все-таки придется объяснить, кто я, как познакомился с Терри и почему вообще написал его биографию.

Итак, предыстория: меня зовут Роб Уилкинс, и я должен был быть старушкой из деревни. По крайней мере, кого-то в этом роде представлял себе Терри, когда решил, что ему пришло время обзавестись личным помощником.

Она была бы из тех, кто ответит на объявление в витрине деревенского магазина, – скорее всего, дама на пенсии, которая сможет приезжать несколько раз в неделю, чтобы помогать с ведением дел, документооборотом и заполнением налоговой декларации, а если повезет, то заодно проследит, чтобы в офисном холодильнике всегда хватало молока для чая и вечно забывающему об этой мелочи Терри не приходилось вставать из-за стола и идти за ним в дом.

Она не была бы (и это важно) читательницей Терри Пратчетта, чтобы не подкидывать вопросов или того хуже – предложений. Или еще хуже – мнений. Ему бы не хотелось показаться неблагодарным, но это может отвлекать, а помощника берут для полностью противоположного.

Почему Терри вообще задумался о личном помощнике… Ну, пожалуй, можно смело предположить, что в первую очередь в этом виновата Джилли Купер. Эти два звездных британских писателя, Джилли и Терри, встретились как-то раз за канапе на издательском мероприятии в Лондоне, как это порой случается со звездными писателями. И во время беседы Терри навострил уши, когда Джилли походя упомянула «свою помощницу» – кажется, некую Аманду, которую Джилли с любовью назвала «ангельской» и «невероятно доброй» и без сомнений провозгласила «лучшей в своем деле».

А у Терри – человека, по большей части к мирскому безразличного, – все-таки, как и у большинства писателей, имелась незаметная, но железная соревновательная жилка, натянутая, как струна пианино; и порой ее нет-нет да задевали. Похоже, это как раз был один из таких случаев. Раз уж автору таких бестселлеров, как Riders, Rivals и Score! официально нужна помощь, то чем хуже Терри, на тот момент продавший около 50 миллионов книг на 29 языках?1

Так или иначе, восхваления Аманды срезонировали с Терри – и продолжали резонировать, когда тем вечером он поехал домой в Уилтшир безо всякой личной помощи.

Шел 2000 год. Терри было 52. Он жил, как он это называл, в «особнячке Судного дня» под Солсбери. Уже десять лет он считался самым продающимся писателем в Британии – и только недавно нехотя уступил это звание некой Джоан Роулинг. Цикл «Плоский мир» уже насчитывал двадцать пять романов, на всех парах мчась к сорока одному, и еще Терри написал ряд книг вне его, в том числе потрясающе успешные вещи для читателей младшего возраста. Этот выдающийся писатель, как будто ни разу не испытавший и двухминутного творческого кризиса (и довольно презрительно относившийся к самой его идее и к тем, кто на него жаловался), выпускал по две книги в год, а иногда находил время втиснуть и третью. Популярность его творчества была неизмерима, а вездесущесть – легендарна: частенько говорили, что в Британии ни одному поезду не давали отойти от платформы, пока не убеждались, что хотя бы один пассажир читает Терри Пратчетта2.

Столь головокружительный успех неизбежно требовал от него времени на дела помимо написания новых романов. В первую очередь из-за того, что, как саркастически говорил Терри, он стал «антивтором». Антивторы, объяснял Терри, очень отличаются от авторов. Антивторство – это, по сути, все те обязанности, которые не дают писателю писать: в случае Терри – два длинных и феноменально успешных книжных тура в год в Британии и еще несколько – за границей, для чего он всегда облачался в черную федору, черную кожаную куртку «Левайс» и черные джинсы «Хуго Босс» («поехал турить с альбомом», называл это он), а также выступления при аншлагах – в том же костюме – на лекциях, конвентах и фестивалях, – и это пожирало все больше его времени и сил.

Но бремя антивторства не оставляло Терри и дома. Здесь оно обретало вид писем – целых мешков писем. Читатели книг Терри отличались не только многочисленностью, но и силой привязанности к его творчеству, и многих из них тянуло ему написать. Вдобавок были и более формальные просьбы – совета, денег или, в случае самых дерзких корреспондентов, и совета, и денег. Дошло до того, что само чтение почты и ответы в том объеме, в котором Терри чувствовал себя обязанным отвечать, превратились в отдельную работу, не оставив в рабочем