Око василиска - Маркус Кас

иначе бы подавился. Мне такая щедрость сразу не понравилась, и купец неторопливо заговорил, подтверждая мои опасения:

— Есть один подходящий человек. И с ним лучше не связываться, вот что я скажу. Пожалеешь, и не раз. Мне договор с ним по наследству достался, отец мой был тем ещё… дипломатом. Уж не знаю, как они смогли поладить и заключить адекватный договор. Я бы не смог, признаюсь. Слухи о нем ходят самые жуткие.

— И какие же?

— Что те, кто ему не по нраву пришлись, бесследно исчезают, например. Да так исчезают, что ни одна высокоранговая ищейка ничего найти не может, — Федор помрачнел и даже сладости от себя отодвинул. — Милейший человек, нда-с. Живет при этом скромно, ничем не выделяется. А по сути всю преступность в столице курирует, так или иначе.

— И как же зовут этого милейшего человека? — я лишь улыбнулся попытке Жаныча меня запугать.

Похоже, человек просто позаботился о репутации, чтобы меньше проблем было. Очень рабочий метод. Меня же вот перестали на дуэли вызывать.

— Лучше его имя зря не назвать… — Батист оглянулся по сторонам.

Он серьезно думает, что этот загадочный главарь преступников может услышать то, что говорят в Михайловском саду? Интересный, однако, человек. Познакомиться с ним мне захотелось ещё больше.

— Ну хорошо, не называй, — вздохнул я. — Организуй нам встречу, а там я уж сам разберусь. По нраву, не по нраву… Перед моим природным обаянием никто не устоит.

А также перед оружием и парочкой артефактов.

— Не смешно, — не поддался купец. — Я, между прочим, серьезно говорю.

— Федор Жанович, — официальным тоном сказал я. — За вашу заботу я благодарен. Это приятно. Опасность осознал и принял. Ты мне ответь — поможешь или нет?

Здоровенный парень словно сдулся, став с виду меньше. Уставился немигающим взором на луг перед Михайловским дворцом. Там с криками носилась ребятня, пиная яркий мяч.

Правил игры у них, похоже не было, просто веселились и радовались беззаботному детству.

Батист понаблюдал за ними какое-то время и всё таки заговорил:

— Обещать ничего не могу. Я передам, а там уж ему решать — захочет он с тобой встретиться или нет. Никаких гарантий. Ты точно уверен?

— Уверен. Не переживай, у артефактора всегда есть что предложить… Договоримся.

— Ну, я предупредил, — сдался Батист и взглянул на меня с жалостью.

Хоть мы и были ровесниками, но у Фёдора Жановича юность не только в светских салонах проходила. А ещё на теневой стороне отцовского дела. Так что отношение его было понятно и меня ничуть не трогало. Знал бы он, с кем я за свою жизнь наобщался…

Договориться можно почти всегда. Иногда, конечно, сначала врезать, а потом уж договориться. Парень уже позабыл, как мы с ним налаживали текущие теплые отношения.

Фёдор о моей судьбе грустил недолго, встряхнулся и с насмешкой выдал:

— А ведь мы могли чудесно работать вместе.

— Не нагнетай, — я рассмеялся. — Того гляди, расчувствуешься и проценты свои снизишь специально для меня.

— Боже упаси! — испугался купец. — Я не настолько дорожу нашей дружбой.

Ну, это мы ещё посмотрим…

— Но за услугу я отблагодарю, — я стал серьезным. — Ты подумай, каким образом. Только прошу, Батист, не наглей.

— Если в живых останешься, тогда и поговорим, — отмахнулся Жаныч.

Я закатил глаза. В конце концов, это же не матерый убийца. И мне с ним делить нечего. Всего-то и нужно, что узнать парочку профессиональных секретов. Раз он такая легенда, обросшая слухами, то прожил долго. Значит — разумный и думать умеет.

Купец поднялся из-за стола не без труда. Аппетит у него был под стать фигуре, так что и ел он за троих.

— Знаешь, ты самый странный мой клиент, — задумчиво выдал он напоследок.

— А я думал, что мы друзья… — деланно печально вздохнул я.

— Удачи, Вознесенский, — никак не отреагировал на шутку Федор и ушел.

Я улыбнулся. Удача верная спутница тому, кто себе не изменяет. Я хотел разобраться, как грабители смогли обойти защиту, и я разберусь. Чтобы сделать лучший артефакт.

Иначе я и не умел.

Расплатившись за обед и оставив щедрые чаевые, я отправился в следующую лавку по списку, выданному главой купеческой гильдии. Там обнаружилась такая же картина — грубый прорыв сети.

Заехал ещё в несколько — один и тот же почерк. Воры не оригинальничали, действовали проверенным способом и наверняка. Причем с разницей в два-три дня. Что навело на мысль об участии мага. Скорее всего, одаренному требовалось время на восстановление.

Значит, всё таки эфирник.

Вот тебе и одна из простейших сил. По какой бы причине он не встал на темный путь, но сделал это не банально. Развитие мага напрямую связано с воображением, а этот придумал убойный способ обходить надежную защиту.

И глава гильдии воров должен знать, кто это. Ну или каким образом это провернули.

Выйдя из последней лавки, я взглянул на небо — темнеющее и беспокойное. В воздухе уже парило и пахло подступающим дождем. Всё застыло в ожидании, когда разверзнется стихия. Только птицы с криками носились высоко, ловя одуревшую от жары мошкару.

Городу не хватало хорошего ливня. Камень мостовых, домов и набережных нагрелся, щедро отдавая тепло духотой. Трава поникла, прибитая палящим последние дни солнцем.

Так что все с нетерпением ждали грозу. Прохожие с надеждой смотрели вверх — ну когда же?

Я же прикидывал, успею ли съездить в мастерскую. Откладывать не хотелось — решил вопрос и двигаешься дальше. Подмигнув свинцовым облакам, я вызвал такси.

Живописное место выбрал себе мастер Максим Леонидович Овражский. За городом, у самого залива и вдали от прибрежных городков и поселений. К его мастерской вела узкая грунтовая дорога, пролегающая среди высоких сосен. И, пока мы по ней ехали, я не заметил ни одного дома или другого намека на людей.

Уединенное местечко, самое то для творчества.

Машина остановилась на небольшом пятачке, расчищенном под стоянку, рядом с внушительным пикапом. Я попросил водителя меня подождать, потому что вызывать такси в такую глушь потом могло быть проблематично.

Берег в этом месте задирался вверх узкой песчаной дюной. С её края нависали корнями низкие сосенки с причудливо изогнутыми рыжими стволами. Вечный ветер старался сломить их, но они лишь уворачивались от стихии.

Сама мастерская стояла буквально за первым рядом деревьев, приподнятая на сваях.

Залив