Метро 2033. Пифия - Дмитрий Глуховский

Значит, холеный мужик заявился в бар со своей охраной. Весьма предусмотрительно с его стороны. Некоторые знания могут оказаться смертельно опасными для их обладателя. А незнакомец продемонстрировал именно такое знание. Имя, которое он назвал, в метро слышали многие. А вот знать в лицо его обладательницу доводилось лишь единицам. И некоторых из них уже не было в живых. Но она не вышибла всезнающему типу мозги не потому, что испугалась громил с автоматами, а из любопытства решила дослушать его предложение и выяснить, кто он такой.

Она была абсолютно уверена лишь в том, что никогда прежде не встречалась с этим человеком.

– Тебе интересно, откуда я тебя знаю? – спросил он, прежде чем начать свой рассказ. – Отвечу, если пообещаешь не стрелять в меня.

Она кивнула. Пообещать и сделать – абсолютно разные вещи. И он полный дурак, если этого не понимает.

– Я знаю все, что происходит в этом мире, мире метро. Я держу руку на его пульсе. Я наблюдатель! Для большинства Невидимый Наблюдатель!

Ей стало смешно, и она бросила мимолетный взгляд в сторону его телохранителей. Но те стояли с абсолютно непроницаемыми, словно вырубленными из камня, лицами. Как только они выдерживают столь бредовые заявления? Это надо же, Невидимый Наблюдатель!

– Разделяю твою иронию, – заметил тип. Он действительно оказался внимательным и не упускающим деталей. – Но легенду о Невидимых Наблюдателях придумал не я. Хотя название довольно точное. Я отслеживаю все, что происходит в метро. Однако мое занятие заключается не только в этом. Порой, когда возникает необходимость, а это, поверь мне, случается довольно часто, я вмешиваюсь в течение здешней жизни и направляю ее, так сказать, в нужное русло. Я не только наблюдатель, а еще и архитектор… Хотя нет! Архитектор – это что-то строительное: цемент, раствор, спецовки, грязь. Я режиссер! Режиссер и постановщик! Может быть, поэтому мне так нравится Театральная. Этот бар, эти кресла, – он похлопал ладонью по спинке сиденья, а мебель, по слухам, доставили в метро прямо из расположенного на поверхности Большого театра, потом обвел рукой вокруг, – всю эту атмосферу.

– Атмосферу борделя? – не выдержала она.

– Да, – легко согласился тип с безупречным пробором. И она сразу вспомнила, где его видела. Здесь же и видела, за кулисами, возле гримуборных, где театральные шлюхи обслуживали своих ухажеров и покровителей. – Не надо считать мои слова циничными. Людям необходимо есть, пить и совокупляться. Это основа жизни. Но мы отвлеклись. Как я уже сказал, я режиссер. И как всякому режиссеру, мне иногда требуются ассистенты. Тогда я материализуюсь из небытия во плоти, но делаю это только перед избранными!

Он посмотрел на нее, ожидая вопросов, но их не последовало, и Наблюдатель разочарованно продолжил:

– Теперь о тебе. Тебя зовут Валькирия, остальные имена я опускаю, и ты известная охотница за головами. Несмотря на молодость, ты заслужила признание весьма авторитетных людей. Собственно, это и побудило меня навести о тебе справки, и результаты меня приятно впечатлили. Не известно ни об одном случае, когда ты не выполнила контракт.

Пока все было правильно. Почти. Пару раз ей не удалось найти заказанных людей. Но они исчезли бесследно и навсегда, а заказчиков это полностью устраивало.

– Ты умна, находчива и сообразительна. К тому же обладаешь еще одним бесспорным достоинством. Ты очень красивая женщина. Ах, эта женская красота! – Тип за столом демонстративно взмахнул руками. – Как она порой размягчает грубые мужские сердца и развязывает нам языки. Уж я-то знаю. Да ты и сама знаешь, не зря новый фюрер сделал тебя своей любовницей.

Все, кто слышал о Валькирии, знали, что она любовница фюрера, но это было лишь легендой, выгодной обоим. Последний фашистский лидер не отличался особой мужской силой, но наглядно показывал всем свою дееспособность наличием молодой, привлекательной любовницы. А для самой Валькирии звание первой фаворитки Рейха служило своеобразной охранной грамотой, избавляющей ее от домогательств большей части мужского населения метро и помогающей находить общий язык с лидерами других фракций, потому что все без исключения знали: обида, нанесенная любовнице фюрера, чревата серьезными проблемами.

– Хотя, я слышал, что как мужчина он так себе. – Собеседник хихикнул, но Валькирия не стала его разубеждать. Мысль о том, что он в чем-то ошибается, лишала его всезнающего ореола.

Тип, похоже, выговорился. Настала пора и ей подвести итог.

– Значит, я избранная и ты предлагаешь мне стать твоей ассистенткой?

– Ассистентом по особым поручениям, – расплылся в довольной улыбке собеседник. – Ты ни в чем не будешь нуждаться. Абсолютно ни в чем! Любое снаряжение, оружие, неограниченные средства. Единственное условие – полная и абсолютная преданность! Ну и, конечно, обращаться ко мне отныне будешь только на «вы».

– И как же мне вас величать: Режиссер или все-таки Наблюдатель? – улыбнулась Валькирия.

Наблюдатель отрицательно покачал головой.

– Большинство тех, с кем мне приходится общаться, люди военные. Или, по крайней мере, считающие себя таковыми, – он высокомерно усмехнулся. – Им не понять ассоциаций с театральной постановкой. Многие даже не знают значения слова «либретто». Поневоле приходится соответствовать. А кто такой режиссер на военном языке? Это стратег! Так меня и называй.

Валькирия прокрутила в голове новое имя. Нет, она никогда не слышала о Стратеге.

– Так что ты решила? – напомнил он о себе.

– Я подумаю.

Фразу оборвал грохот сдвоенного выстрела. Стратег вжался в кресло, его телохранители ничком повалились на пол. Их разговора никто не слышал – других посетителей в баре не было, а востроглазую подавальщицу-официантку Стратег повелительным жестом отправил в подсобное помещение, как только она поставила на стол тарелку с нарезанными лимонами.

Ему понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что сидящая напротив женщина не собирается в него стрелять, и его испуг тут же прошел. Он оторвал взгляд от дымящегося пистолета в ее руке и оглянулся на лежащих за спиной громил, под простреленными головами которых уже появились маленькие лужицы крови.

Валькирия ожидала от него более эмоциональной реакции, но Стратег всего лишь причмокнул губами и понимающе кивнул. Потом перевел взгляд на собеседницу и утвердительно сказал:

– Как я понимаю, это было согласие. Иначе бы третья пуля досталась мне?

Ей оставалось только признать, что новый заказчик еще и чертовски догадлив.

* * *

– А как бы ты меня назвала? – спросила женщина-кошка.

Майка даже испугалась. «Неужели у нее нет имени? Но так не бывает!»

– Но ведь твоя мама… – робко начала девочка.

– Что, мама?!

Майка почувствовала, что женщине стало неприятно, неприятно и больно, но она все-таки задала свой вопрос:

– Мама дала тебе имя?