Золотой петух. Безумец - Раффи

Большое утешение доставляли Микаелу встречи с односельчанами, приезжавшими в город на базар. Как-то раз, идя по базару, он увидел одного из своих деревенских товарищей.

— Эй, Тун! — крикнул он, подбегая к товарищу.

Товарищ не узнал его.

Микаел бросился ему на шею и горячо расцеловал.

— Вот так дела, не признал тебя, Кало, — оправдывался парень, — Разодели тебя, прямо как чамчи-хатун[9].

— Что поделаешь, Туни-джан[10], в городе все так одеваются, — объяснил Микаел. — Мне даже имя переменили, меня не называют больше Кало. Скажи-ка лучше, милый Туни, как живут наши, как бабушка, что поделывают малыши? Кичин небось вырос, а Папин, наверное, уже начал ходить. (Так звали маленьких двоюродных братьев Кало.)

Не дожидаясь ответа товарища, Микаел продолжал:

— А ты как живешь, Туни-джан? Небось каждый день купаешься в реке? А мне даже близко не разрешают подойти к воде… А у вас там, наверное, уже сенокос? Хотел бы я знать, кто вяжет сейчас наши снопы? Я пришел на базар за зеленью, велели еще хлеба купить, говорят, учись торговать. — И тут же перевел разговор на другое. — Небось наши сливы уже поспели? А как там наша собака, не знаешь? А кто пасет сейчас наших овец? Здесь плохо, Туни-джан, сердце у меня изболелось, не знаю, что и делать. Ты скажи бабушке, что видел меня. Ты с кем пришел? Когда ты уходишь обратно? Здесь очень плохо, Туни-джан…

Микаел так ошарашил товарища градом вопросов, что тот не знал, на какой из них отвечать.

— Я здесь с отцом, — сказал он. — Привезли продавать сыр. Сегодня собираемся обратно.

— А ты не голоден? Вот возьми попробуй сдобной городской булки, ее нынче утром мне дала госпожа, но я припрятал ее, не стал есть, вот, видишь, пригодилась.

Сказав это, Микаел вытащил из-за пазухи ломоть назуки[11] и протянул его товарищу.

Тот охотно взял и, набив полный рот, сдавленным голосом произнес:

— Как вкусно! Ты каждый день ешь его?

— А кто мне будет давать каждый день. Это мне сегодня тайком от хозяина сунула госпожа, — грустно произнес Микаел. — Сухой хлеб и то жалеют. Никогда не наедаюсь досыта.

Глаза Микаела наполнились слезами, но он отвернулся, чтобы скрыть их. Товарищ спросил его:

— Когда ты приедешь в деревню? Знаешь, Кало, наша дыня уже поспела, едим до отвала, отец ни слова не говорит. Я спрячу твою долю, скажи, когда придешь.

— Разве меня отпустят, Туни-джан? — грустно ответил Микаел. — Мне так хочется в деревню, повидать бабушку, жить там, но меня не пускают, говорят: «Медвежонок, не можешь забыть свою берлогу». А разве я могу забыть деревню? Что здесь хорошего… все дома, дома… Здесь нас, деревенских, за людей не считают… называют ослами… откроешь рот, чтоб ответить, а в ответ получаешь затрещину.

Туни был старше Микаела на несколько лет, он от души пожалел товарища и решил помочь ему.

— Пойдем, я отведу тебя в деревню, — решительно сказал он.

— Как же можно, дядя мне шею намнет, скажет, зачем явился. Нет, Туни-джан, мне остается одно — пойти и утопиться.

Туни стал утешать товарища и обещал, что он уговорит дядю Авета забрать Кало в деревню.

Микаел обрадовался, и ему захотелось чем-нибудь отблагодарить товарища. Он с детским простодушием сказал ему:

— Ты знаешь, какая мне пришла в голову мысль? Я зарыл бабки у самых дверей нашего хлева, там, где лежит колода, пойди и выкопай их. Там больше ста штук. Возьми себе сколько хочешь, а остальные раздай товарищам. Мне они сейчас не нужны, играйте вы.

— Томасу я не дам ни одной бабки, — сказал обрадованный Туни, — он драчун, мы вчера опять подрались с ним.

— Нет, дай и ему, он ведь наш товарищ, помирись с ним, — наставительным тоном сказал Микаел. — Что ж такого, — продолжал он, — на то и товарищи: подеретесь и помиритесь. Вот прошлой ночью я поссорился с Логосом и так сильно ударил его палкой, что расшиб ему голову до крови.

— С Логосом? — удивленно спросил Туни. — А что здесь делает Логос?

— Я во сне видел, что подрался с ним. Проснувшись, я заплакал, так мне стало его жалко. Скажи правду, Туни-джан, не случилось ли с ним чего?

— Ничего не случилось, я видел его третьего дня, мы у них в саду ели абрикосы.

Разговор маленьких приятелей был прерван появлением отца Туни, который издали окликнул сына:

— Довольно тебе балясы точить. Пора идти.

— Туни-джан, — сказал Микаел, схватив товарища за подол, — раз ты уходишь, кланяйся от меня бабушке, дяде, всем-всем, скажи им, что ты видел меня.

— Скажу, — ответил Туни и, попрощавшись, ушел.

Микаел долго смотрел ему вслед, но потом вспомнил, что время уже позднее, и опрометью бросился бежать домой.

Глава восьмая

Прошло три года.

За эти три года в судьбе Микаела произошел неожиданный поворот. Из домашнего слуги он превратился в «ученика» при лавке. Чем он был обязан этому повышению?

Непостижимые предрассудки бывают у людей, подобных Масисяну. Приобретет ли такой человек лошадь[12], заведет ли в доме собаку или кошку, и ненароком дела его в это время начинают идти на лад, он говорит, что животное «впрок хозяину», и уже не расстается с ним. Животное это делается для него священным, мирно несет свою службу до самой старости, а после смерти голову его зарывают под порогом главной двери дома.

Такие же приметы приписываются и людям.

Допустим, что после женитьбы у человека дела пошли на лад, — значит, у жены «легкая рука», она пришлась ко двору, и потому муж души в ней не чает. Бывает и наоборот, жена приносит в дом несчастье, при ней одни неудачи, — значит, у нее «недобрый глаз», и муж относится к ней с неприязнью…

Есть приметы, связанные с рождением детей: одни приносят счастье, другие — несчастье. О человеке, который приносит в дом счастье, говорят: «С ним связано благоденствие дома». Это тоже своего рода «золотой петух».

Но оставим в стороне всякого рода суеверия, скажем лишь то, что с момента появления Микаела в доме Масисяна дела последнего пошли в гору. Суеверный Масисян придавал этому очень большое значение, и его отношение к Микаелу резко изменилось. Он стал благоволить к маленькому слуге и решил перевести его в лавку. Вот таким-то образом в положении Микаела произошла перемена к лучшему, и он стал учиться торговому делу.

Теперь Микаел не был уже тем неотесанным и наивным деревенским парнем, как три года тому назад. Изменилась и его внешность.