Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки - Вальтер Шелленберг

Но Гейдрих был в самом прекрасном расположении духа, и это чувство вскоре рассеялось. Он не хотел слышать, как обычно, о самых последних шпионских делах и сказал, что в виде исключения мы вообще не будем говорить на служебные темы.

После ужина в известном ресторане мы зашли в малоизвестный бар неподалеку от Александерплац. Я обратил внимание, что у бармена самый зловещий вид. Мюллер заказал напитки и передал мне мой бокал. Мы вели непринужденный разговор главным образом о личном самолете Гейдриха до тех пор, пока Мюллер вдруг не сказал мне: «Ну, как там было на озере Плён? Хорошо провели время?» Я посмотрел на Гейдриха. Он был очень бледен. Я быстро взял себя в руки и спросил его, хочет ли он узнать о моей поездке с его женой. Холодным свистящим голосом он сказал: «Вы только что выпили яд. Он может убить вас за шесть часов. Если вы расскажете мне полную и абсолютную правду, я дам вам противоядие — но мне нужна правда».

Я не поверил ни единому его слову. Гейдрих был вполне способен сыграть такую ужасную шутку с идеально невозмутимым лицом, и все же… Я почувствовал, как у меня внутри разрастается напряжение, и мне стало казаться, что мое сердце сейчас разорвется. Но мне нечего было скрывать, и спокойно, как только мог, я правдиво рассказал ему о событиях той половины дня.

Мюллер очень внимательно слушал, как я рассказывал, и один раз прервал меня: «После кофе вы пошли прогуляться с женой вашего шефа. Почему вы скрываете это? Вы же наверняка понимали, что за вами наблюдают все это время?»

И опять правдиво, насколько мог, я описал нашу пятнадцатиминутную прогулку и передал содержание нашего разговора.

Когда я закончил, Гейдрих сидел неподвижно, углубившись в себя на несколько минут. Наконец он взглянул на меня сверкающими глазами и сказал: «Что ж, полагаю, я должен вам верить, но вы дадите мне честное слово, что вы больше не будете совершать такие прогулки».

К этому моменту я уже овладел собой и сказал вызывающе: «Честное слово, полученное таким образом, — это вымогательство. Сначала я должен просить вас дать мне противоядие, — всегда лучше подстраховаться, имея дело с Гейдрихом, — а потом я дам вам слово чести. Как бывший офицер военно-морского флота, не считаете ли вы, что благородно было бы действовать как-то иначе?»

Гейдрих пристально посмотрел на меня. Ему сильно не понравилась апелляция к его чести, но он кивнул, и мне дали — к моему удивлению — сухой мартини. Было ли это мое воображение, или оно действительно имело особенный вкус? Безусловно, в нем была добавленная нотка горечи, как мне показалось. Я дал Гейдриху честное слово, а затем ввиду того, что произошло между нами, я попросил меня извинить. Но он не желал об этом слушать, и мы продолжили свое вечернее веселье. И снова ему не удалось поймать меня в западню.

В конце концов, я отдал себя в его власть исключительно по собственной воле. В 1940 г. я был помолвлен и собирался жениться во второй раз, а как член СС, я должен был подать Ahnenpapiere, или свидетельство о расовой наследственности. Тогда я обнаружил, что мать моей невесты — полька. Получить официальное разрешение на такой брак было бы трудно, так как я знал, как партийное руководство относится к Польше. Так что в конце одного из моих регулярных отчетов Гейдриху я попросил его о помощи в личном деле и рассказал ему о своем затруднении. К моему удивлению, он согласился сделать все, что в его силах, чтобы убедить Гиммлера дать мне официальное разрешение на брак. Он велел мне прислать ему все документы о наследственности семьи моей невесты и приложить к ним две ее фотографии.

Через четыре дня я получил экземпляр приказа Гиммлера для передачи в Rasse und Siedlungshauptamt (Главное управление СС по вопросам расы и поселения), в котором мне было дано официальное разрешение на брак. Гейдрих вручил мне этот приказ, сопроводив это своими наилучшими пожеланиями. (Он также вернул мне фотографии моей невесты, на которых Гиммлер раскрасил ее губы и брови зеленым карандашом и добавил приписку, в которой назвал их «преувеличенными».) Я задавался вопросом, что побудило их обоих дать мне это особое разрешение.

Я был женат уже шесть месяцев, когда однажды моя секретарша вручила мне папку с пометкой Geheime Reichssache (совершенно секретно). Это была тогда самая высокая степень секретности, используемая главным образом для связи между начальниками департаментов. Но так как по крайней мере восемьдесят таких папок проходили через мои руки каждый день, я открыл эту папку как обычно. В ней лежало тайное донесение из государственной полиции города Позена, адресованное лично начальнику гестапо Мюллеру. Это был подробный отчет о наблюдении за семьей моей жены в Польше. Среди всего прочего там упоминалась сестра моей тещи, которая была замужем за владельцем мельницы еврейского происхождения. Гейдриху наконец удалось получить власть надо мной, и по странной прихоти судьбы именно я дал ему эти карты в руки. Теперь он был удовлетворен и оставил все попытки поймать меня в западню.

Но, прослеживая ход махинаций Гейдриха против меня, я забежал вперед в своем повествовании и должен возвратиться к 1937 г.

Глава 3

Вооруженные силы Германии и Красная армия

Зловещий бизнес. — Сотрудничество между немецким и русским штабами. — Оппозиция генерала Гофмана и промышленника Рехберга. — Подозрение в отношении маршала Тухачевского. — Российско-германский пакт предопределен. — Продажа досье на Тухачевского посланцу Сталина

В начале 1937 г. я получил указание провести для Гейдриха исследование прошлых отношений между рейхсвером и Красной армией. Человек, который принес мне это задание, был сельским жителем по имени Янке из Померании и на протяжении многих лет был ключевой фигурой в немецкой разведке. Позднее у меня была возможность заглянуть в его личные папки — ими были заполнены три ящика — и познакомиться с жизнеописанием этого удивительного человека.

Янке был сыном землевладельца из Померании. Перед Первой мировой войной он эмигрировал в Америку и переезжал там с места на место, пока наконец не вступил в пограничную полицию иммиграционной службы США. По службе он вступил в контакт с китайскими группировками в Сан-Франциско (говорят, Чайна-Таун в этом городе самый большой в восточном мире) и благодаря этим связям оказался в сфере самой необычной торговли. Китайцы, чья религия доходит почти до боготворения своей