Букет из Оперного театра - Ирина Лобусова
Шрифт:
Интервал:
— Вы потрясающая девушка! Но я мог бы придумать для вас что-нибудь получше. Мы могли бы поговорить о вашем будущем… — Актер испытующе смотрел на нее. Внешне это должно было напоминать обычный флирт, но Таня вдруг почувствовала, что все это не имеет ничего общего с флиртом. В ее душе загорелся красный огонек тревоги.
— Сейчас такое время, что девушка с вашими внешними данными может проявить себя во многих областях.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Таня.
— Например, мы с вами могли бы познакомиться поближе… И я придумал бы что-нибудь для вашего будущего.
— Насколько ближе?
— Очень близко. Насколько это возможно.
— Знаете, а ведь вы со мной не флиртуете, — вдруг выпалила Таня, — и у вас ко мне явно не любовный интерес.
— Вы ошибаетесь, — глаза актера стали такими ледяными, что Тане вдруг показалось, будто они действительно могут обжечь льдом ее кожу.
— Нет, я не ошибаюсь, — она покачала головой.
— Может, и так. А если бы я предложил вам работу, очень высокооплачиваемую работу, вы бы согласились?
— Работу какого рода? — Происходящее не нравилось Тане все больше и больше.
— К примеру, скрасить досуг одного интересного, состоятельного человека, который вскоре прибудет в Одессу. Ему очень нравятся девушки такого типа, как вы.
— Да за кого вы меня принимаете?! — Таня задрожала от злости.
— Подумайте! Это очень богатый человек. Он одарит вас ценными подарками. Станет засыпать цветами. Редкими цветами. Например, вам нравятся синие орхидеи?
Упоминание о синих орхидеях вдруг выбило Таню из колеи. Да так сильно, что она испугалась. Теперь было понятно, почему этот человек с первого взгляда вызвал у нее такое отвращение. Но его гнусное предложение для танцовщиц кабаре было самым обычным делом.
Очевидно, он принял ее за обыкновенную девушку-статистку. И Таня решила его не разочаровывать. Резко вскочив с места, она процедила сквозь зубы грязное ругательство из репертуара Молдаванки и быстро ушла прочь. Она не видела, что Инсаров продолжал сидеть на месте. Нахмурившись, он пристально смотрел ей вслед.
Провал на съемочной площадке. Женская ссора. Куда делись алмазы Эльзаканиди? Подслушанный разговор и уничтожение букета
— Мотор! Начали! — На площадке все замерли. Моментально прекратилось оживление, царящее в павильоне еще несколько минут назад. Все были сосредоточены и серьезны. Оператор крутил ручку камеры.
Ксения Беликова, облаченная в восточный костюм, изображала страдания отвергнутой любовницы. Превращение происходило на глазах. Грациозные движения балерины становились неуклюжими, движения — манерными, повороты — неестественными.
Вместо выразительного взгляда лицо изображало несусветную гримасу, при виде которой кто-то даже хихикнул.
Камера творила чудеса. Яркая красавица Беликова вдруг перестала быть красивой. От утонченности и элегантности не осталось и следа. Вместо грациозной наложницы восточного гарема по съемочной площадке бегала взъерошенная истеричная баба, нелепая и неуклюжая, как слон в посудной лавке. А жесты и движения ее, те самые, о которых Харитонов думал, что с экрана они будут смотреться как застывшая музыка, больше подходили торговке с Привоза, и были бы уместны в рыбном ряду, а не в гареме шаха.
Всем наблюдавшим за этой невероятной метаморфозой стало понятно: киноактрисы из Ксении Беликовой не вышло. Последнее движение ее было настолько нелепым, что сзади, среди толпившихся в конце павильона, раздался громкий смех. Словно по мановению волшебной палочки перед включенной камерой прекрасная принцесса превращалась в безобразную лягушку, растеряв все невероятное очарование своей красоты. В камере была магия, и она умела превращать одно в другое, в самое неожиданное. Превращение балерины Беликовой было именно таким.
За всем этим молча наблюдал Дмитрий Харитонов. Ничего не оставалось, кроме как признать: план провалился, и из балерины Беликовой не получилось кинозвезды.
Наконец он решительно выступил вперед и скомандовал:
— Остановить съемку!
Это был первый случай на съемочной площадке, когда съемки прерывались так внезапно. Беликова разнервничалась.
— Ну как… Но почему… Я только… Ах, я только вошла во вкус…
— Все, спасибо. Я вынужден объявить перерыв на съемках по техническим, не зависящим от нас причинам. Съемки откладываются на неделю. Я уезжаю этим вечером в Москву. Продолжите вы через неделю без меня. Мы закончим фильм после перерыва. Всем спасибо. Все свободны.
Все принялись бурно обсуждать событие. Харитонов отвел режиссера в сторону.
— Ровно через неделю сделаешь вид, что доснимаешь последнюю сцену, и всех распустишь. Беликова исчезнет, когда получит свой гонорар.
— Но фильм… — растерялся режиссер.
— Доснимать его мы не будем. Фильм спишем. Я больше не хочу никого пробовать. Черт с ним! Бывают такие технические проколы на студии. У меня есть идея получше.
— Вы приняли правильное решение! — с облегчением выдохнул режиссер. — У меня здоровья не хватит и дальше ее снимать!
— Нет, с Беликовой покончено. Но сделаем это красиво. Через неделю последняя сцена — и все.
Харитонов быстро покинул съемочный павильон, где возле закатывающей глаза Беликовой толпились статистки, составлявшие подобие ее свиты. Беликова вела себя вызывающе, потому что была твердо уверена в том, что Харитонов сделает из нее кинозвезду.
— Как я играла! Ах, как я играла! — закатывала она глаза. — Это была моя лучшая сцена! Я вложила в эти жесты всю свою пластику! Никогда не думала, что я буду такой блестящей киноактрисой!
И публика вокруг разражалась дежурными вздохами:
— Великолепно! Потрясающе! Ах! Ох!
Никто не заметил, как оператор, подчиняясь приказу режиссера, вытащил из камеры пленку и, разорвав драгоценный моток, с презрением выбросил в мусорную корзину.
Беликова не спешила уходить со съемочной площадки, продолжая играть роль той королевы, которой она так и не стала на экране. Даже когда осветитель разом потушил все раскаленные лампы, она осталась. Для любой актрисы было бы болезненным ударом тот факт, что съемки с ее участием не являются первостепенным делом, что их вот так запросто можно отложить. Ну а для самолюбия такой эгоцентричной особы, как Ксения Беликова, это событие было подобно эффекту разорвавшейся бомбы. И она не собиралась спускать это так запросто, изо всех сил пытаясь найти способ обратить внимание на себя. И она нашла этот способ — в тот самый момент, когда через павильон студии, направляясь к выходу, к раздевалке, шла Таня, одетая в съемочный костюм.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!