Ворон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан

Эльхстан посмотрел на нож, висящий у меня на ремне, но не стал забирать его обратно. Он покачал головой, потом изобразил крест у себя на груди.

— Не знаю, что все это значит, — сказал я, положив руку на плечо старика. — Но все равно спасибо.

Гусь громко загоготал. Я обернулся и увидел черную фигуру, которая приближалась к нам.

— Кажется, это одна из птичек Бертвальда, да? — спросил Вульфверд.

Увидев меня, он осенил себя крестным знамением. Священник был в полном облачении. Белая шерстяная рубаха спускалась до щиколоток, полоса зеленого шелка, обмотанная вокруг шеи, ниспадала до голеней.

— Говорил я ему, что нужно поднять ограду птичника еще на фут, — продолжал Вульфверд. — С перепуга, да еще в сильный ветер гусь может взлететь футов на двести. Я сам видел!

Мы посмотрели на птицу, и та сердито захлопала крыльями.

— Этот дьявол ярл Сигурд по-прежнему там. Он все выискивает новые способы оскорбить нашего Господа, повелителя и отца всех христиан? — спросил старика священник, повернувшись ко мне спиной.

Тот кивнул, и служитель божий продолжил:

— Эльхстан, я вспомнил нашу предыдущую встречу. Мне посчастливилось, хотя все мы, конечно, прекрасно понимаем, что везение — это не что иное, как рука Господа, воздающего должное тем, кто это заслужил.

Священник поднял жирный палец. В темноте мне не было видно его лицо, но я понял, что оно скривилось в самодовольной усмешке.

— В общем, в зарослях крапивы и щавеля я наткнулся на большие лопухи, — продолжал он. — Надеюсь, ты знаешь, что это растение… способствует очищению. — Вульфверд погладил свой живот. — Сок, выжатый из его листьев, помогает при укусах насекомых, змей и так далее. Но известно ли тебе, что если масло, добытое из корней лопуха, втереть в голову, то оно снимает боль, да еще и способствует росту волос? — Эльхстан что-то промычал, и Вульфверд стиснул ему плечо. — Ступай с миром, друг мой. — Затем священник повернулся ко мне, и его лицо исказилось в зверином оскале. — Прочь с дороги, мальчишка. Я иду лицезреть деяния Господа Бога. — С этими словами он криво усмехнулся и шагнул внутрь старой ратуши.

Эльхстан собрался было уходить и кивком предложил мне следовать за ним, но я продолжал стоять под сгнившим навесом. Старый столяр издал глухой гортанный звук и нетерпеливо махнул рукой.

— Ты собираешься позволить ему отравить ярла? — в ужасе спросил я. — Он солгал насчет лопуха.

Я принюхался к кислому запаху болиголова, въевшемуся в мои пальцы. Эльхстан снова показал, чтобы я уходил.

— Никуда не пойду, — сказал я. — Мы не должны этого допустить. Вульфверд сошел с ума! У него в голове кишат пауки, Эльхстан.

Старик нахмурился, но я не стал гадать, что он сделает дальше, и следом за священником вошел в зал.

Кто-то подбросил в очаг дров. Сырое дерево трещало и шипело. Дрожащие языки пламени золотили едкий дым, расползающийся под балками перекрытий над спящими людьми. Вульфверд стоял перед Сигурдом, сжимая в руке кубок. Лежащие рядом с ярлом люди зашевелились, предчувствуя что-то недоброе. Вульфверд услышал звук открывшейся двери, оглянулся, увидел меня, скривил рот и снова повернулся к предводителю скандинавов. Я прошел к очагу и ощутил пахнувший в лицо жар. Эльхстан вошел в зал и присел на корточки рядом с кузнецом Сивардом.

— Твои люди спотыкаются во мраке, ярл Сигурд, — заговорил Вульфверд, голос которого был подобен скрежету меча, покидающего ножны. — Но разве долг пастуха состоит не в том, чтобы спасать свое стадо от волков?

— Убирайся прочь, жрец, — пробормотал Сигурд, почесывая золотистую бороду. — Я пересек Северное море не для того, чтобы слушать тебя. Слова вываливаются из твоего рта точно так же, как куски дерьма у козла из задницы.

Скандинавы, услышавшие это, рассмеялись так громко, что разбудили тех, кто еще спал.

— Возвращайся в свой дом Белого Христа и спи на коленях, — бросил воин, сидевший рядом с Сигурдом.

Какое-то мгновение Вульфверд молча смотрел на ярла. В свете огня я видел, что священник дрожал от ярости. Его свободная рука сжалась в кулак.

— Я пришел сюда с миром, язычник, надеялся, что ты, может быть, примешь благословение Христа, — проворчал он. — Завтра вас здесь уже не будет.

— Разве Белый Христос живет здесь? — спросил Сигурд, усмехнувшись, и обвел взглядом зал.

— Наш Господь везде, — ответил Вульфверд, строго посмотрев на англичан, находящихся в ратуше. — Я благословил бы тебя сейчас именем Христа, а утром окрестил бы, очистив от грязи, которая душит твой народ.

Я было решил, что Вульфверд передумал или же Эльхстан ошибся насчет болиголова. Возможно, священник действительно собирал лопухи для своих редеющих волос.

— Поди прочь со своими заклинаниями! — воскликнул Сигурд, отмахиваясь от Вульфверда. — А не то я попрошу своего жреца-годи превратить твои внутренности в червяков!

Старик скандинав с жидкими седыми волосами, в которые были вплетены кости, поднялся с земли и подошел к ярлу. Колдун злобно усмехнулся, другие норвежцы протянули руки к копьям и мечам.

Я прикоснулся к языческому ножу, висевшему на ремне, провел большим пальцем по извивающимся змеям, украшавшим рукоятку. Похожие висели на поясах скандинавов. Я смотрел на этих чужестранцев и пытался представить себя среди них. Почти все они были белокурыми, с бородами цвета соломы, хотя у одного волосы оказались такими же темными, как и у меня.

— Вижу, ты еще не готов принять прощение от Христа, — натянуто улыбнулся Вульфверд. — Что ж, я сделал все возможное! — воскликнул он, разводя руки. — Быть может, я нанес первый удар в битве за твою заблудшую душу! — Священник отвернулся было от Сигурда, потом снова взглянул на него и протянул руку, сжимающую кубок с медом. — Но ты хотя бы выпьешь со мной, покажешь всем, кто собрался здесь, что между нами мир?

Ярл свел губы в нитку, пожал могучими плечами, принял кубок и сказал:

— Я выпью с тобой, жрец, если ты после этого оставишь меня в покое.

Вульфверд склонил голову и отступил назад. Сигурд поднес кубок к губам.

— Нет, господин! — воскликнул я, шагнув к скандинаву. — Не пейте!

Краем глаза я увидел, как люди вокруг нас поднимаются с земли.

Вульфверд зашипел, повернулся ко мне. Его широченное лицо наполнилось такой злобой, что, казалось, готово было вот-вот лопнуть.

— Убирайся в преисподнюю, прислужник сатаны! — крикнул священник, наполняя громовым голосом весь зал.

— Придержи свой язык, жрец, — остановил его Сигурд, стряхнул с плеч овчину и устало поднялся на ноги.

Мужчины, присутствующие в зале, стали разделяться на скандинавов и англичан. Язычники потянулись за своими огромными мечами.

— Говори, красноглазый, — приказал Сигурд, повелительным движением руки, унизанной сверкающими золотыми перстнями, приказывая мне выйти вперед.