Сара Джаннини: девушка в голубом платье - Татьяна Покопцева

Линда написала завещание довольно давно, завещая себя кремировать, развеять прах надТибром иникого напохороны неприглашать, кроме тех, кого она упомянула всписке. (Аэто были Даниэль, Сара иДимитрий. Последнее имя Линда приписала ручкой сама уже позже). Урну после кремации отдали кухарке, Лучии, которая должна была поехать вРим исделать то, что нужно.

–Папа! Почему я илиты неможем это сделать? Поехать вРим иразвеять прах?

–Мы сделали главное. Акто рассыплет пепел, совершенно неважно. Ктомуже сеньора Ланчетти едет навестить внуков. Ей несложно. Сара, да перестань ты уже обэтом говорить. Всё! Её нет. Я проголодался, поехали поужинаем.

Они вернулись вВьетри-суль-Маре. Ужин прошёл тамже вотеле LaLucertola вразговорах ополитике иработе, оЛинде никто неговорил, какбудто это ине поминки были совсем.

Нокогда Даниэль напился, иего пора было проводить вномер, он разговорился. Подпёр подбородок ладонями, закрыл глаза иначал говорить вполголоса:

–Я её очень любил. Насамом деле. Очень. Знаешь? Охранял её, следил закаждым шагом, чтобы непропустить нисекунды изеё жизни. Я любил её страшно. Всё переносил.– УДаниэля заплетался язык, руки устали держать ватную голову, ион откинулся наспинку стула.– Это так словами ине объяснишь. Это чувство космоса. Какбудто знал всегда, что вот она, моя девочка, моя жена. Итерпел все её выходки. Она тоже знала, что я её муж, что мы принадлежим только друг другу, только поверить вэто немогла доконца. Она придумывала себе увлечения другими, потому что боялась правды. Боялась признаться, что тоже любила меня. Унеё была сложная инезаслуженно несчастная жизнь. ИДимитрием она увлеклась, потому что снова захотела новых впечатлений. Она такая была всю жизнь, что я её знаю с16лет.

Отец заплакал, упал наруки иотключился прямо настоле.

Димитрий все это время молча сидел застолом иждал, пока этот монолог закончится. Сара посмотрела наДимитрия.

–Вы были вместе смоей мамой?

–Нет. Ноона мне предлагала стать её любовником. Все её планы были нарушены нашим объявлением опомолвке.– Димитрий тоже выпил хорошо ислова лились изего рта какмёд.– Даниэль хотел её проучить. Помолвка исвадьба это было часть игры. Линда была вшоке. Она, несмотря навесь свой гнев вотношении тебя, нехотела разрывать твою помолвку.

–Игра? Может, это стоило ей жизни!– Сара посмотрела прямо вкарие глаза Димитрия. Он отвёл взгляд.

–Недумаю. Мы сней много раньше разговаривали, мне казалось, что я стал её другом. Возможно, единственным. Она хотела умереть. Это было вопросом времени.

–Тогда ты сейчас можешь нежениться намне. Раз это была игра.– Сара неверила, что говоритэто.

–Почему? Я хочу. Почему-то знаю, что нам будет хорошо стобой.– Он положил свою руку наруку Сары.

Она встала, аккуратно убрав его ладонь.– Надо проводить папу вномер.

–Сара, постой.– Он снова взял её заруку.– Ты мне очень нравишься. Ноесли ты нехочешь выходить заменя замуж, то сделаем, какхочешь.

–Какхочу? Ая незнаю, что это значит. Нет, Димитрий, я выйду затебя замуж. Каки обещала. Давай отведём папу. Я побуду сним.

–Хорошо.

Они подняли Даниэля вномер, иСара осталась там. Отец спал накровати, свернувшись вклубок, какребёнок. Сара присела накрай кровати, рядом сотцом исмотрела, какветер тихо колышет тюль. То опускал её, то поднимал. То опускал, то поднимал. Итакже поднималось иопускалось её сердце, когда она думала опапе. Нотут вспомнились некстати слова кухарки, что он опасный человек. Сара заглянула наспящее лицо Даниэля: заострённый нос, тугой подбородок, руки лежали налбу, глубокая морщина между бровей. «Могли он кого-то убить?»– спрашивала себя Сара. Она ничего онем незнала, перед ней лежал незнакомый человек. Сара поцеловала отца вруку, вышла инаправилась всвой номер.

Димитрий неспал, он читал, рядом стоял бокал свиски.

–Сара? Что-то случилось?

–Я хочу поговорить стобой.

–Да, конечно.– Он отложил книгу.– Слушаю. Садись, пожалуйста.

Он подвинулся, иСара села рядом сним.

–Можно глотнуть?– Сара кивнула всторону стакана.

–Ты пьёшь виски?

–Я непью. Нохочу попробовать.

–Давай,– Димитрий ухмыльнулся, смотря, какСара морщится после пары глотков виски.– Что ты хотела мне сказать?

–Я боюсь выходить замуж, менять свой уклад жизни. Я боюсь выйти изсвоей раковины навстречу чему-то, чего я незнаю. Ты понимаешь, восемнадцать лет я жила так, какхотели родители. Итут вдруг ты, исмерть мамы, иотъезд воФранцию. Всё очень быстро! Понимаешь? Имой дом, моя лужайка. Какя буду безэтого? БезСкалы Двух Братьев?

–Безчего?

–Камни вморе. Ты сегодня их утром должен был видеть.

–Утебя будет Эйфелева Башня.

Димитрий посмотрел нанеё: нос уСары был опухший, ссадины подглазами, волосы растрёпанные, каштановые, глаза зелёные, умные, полные решимости. Было что-то необычайное веё внешности, голосе, руках, которые, каку настоящей итальянки, двигались вместе сословами. Он погладил Сару пощеке. Она замолчала.

–Я уверен, что унас всё будет хорошо, Сара. Уверен.– Он поцеловал её вплечо. Потом вшею.– Ты очень красивая.– Он взял её наруки иунёс вспальню. Она несопротивлялась. Выбор был уже сделан.

Мы ищем вкрасоте бессмертия, мечтая отом, что она будет служить вечно. Нодаже самые красивые розы засыхают. Исамые красивые женщины бывают несчастными.

Бывают ите, которые незнают отом, что прекрасны, какутренняя роса, что свежи инеобыкновенны. Ипоэтому они реже плачут отнеразделённой любви. Верный способ быть счастливым– неочаровываться красотой. Вто время какмир цепляется завнешность человека, он теряет почву подногами. Вэтой неравной борьбе природа возьмет своё, ичеловек вместе сосвоей тленной красотой окажется вземле. Ачервям всёравно, что есть. Апока они трудятся подземлей, живые смотрят загоризонт. Напарящие облака, навзбитые сливочные волны. Слушают маленькие средиземные города, особенно повечерам, когда все местные рестораны заполняются доотказа. Этот шум похож наодновременное жужжание тысячи мух, нов нём есть своя музыка, своя жизнь, ибез этих звуков сталобы мертвенно тихо. Искучно. Общение живое, яркое, заинтересованное, рождает тысячи слов, наразных языках, превращающихся вбурлящий поток, то затихающий, то усиливающийся. Ив этом потоке можно просто раствориться, непытаясь прислушиваться, и, раскачиваясь наэтих звуках, рождать свои.

После больницы Стефано поехал вшколу. Работа шла тяжело, думал оСаре. Вечером зашёл вбар. Вокруг пели песни. Местная команда вышла в ¼ финала. Все радовались, подбрасывали кепки ипанамы. Горлопанили иобнимались. Он выпил водки, расплатился ивышел.

Поулице шли фанаты, пахло жжёными петардами. Он добрёл доквартиры, поднялся. Мама была усестры, уехала нанеделю погостить. Стефано зажёг свет исел надиван. Ещё совсем недавно здесь была Сара. Иему показалось, что она дополнила их мир смамой. Он улыбнулся, вспоминая их ужин, потом спящую Сару. Она выходит замуж. Кактакое может быть? Ипочему его это так волнует?