Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

Мохнатка, тревожно булькнув, покачнулась из стороны в сторону, точно готовая к прыжку кошка, а затем медленно потрусила к воротам. Там она задержалась и неуверенно обернулась на старика. В ее глазах големщик увидел страх Оболиуса. Впрочем, понукать ее не пришлось – животное пролезло в щель.

Старик чуть погодя отправился за ней следом, напялив на себя еще один защитный кокон. У него, конечно, есть обруч, но перестраховаться не помешает.

Двор они пересекли беспрепятственно, заглянули под арку тоннеля для подводы, вернулись к парадному входу. Мохнатка встала, ожидая команд. Задержавшись на чуток, Толлеус хорошенько осмотрел дверь всеми доступными способами. Открывалась она внутрь, поэтому он отступил немного назад и мысленно надавил на тяжелую створку. Протяжно скрипнув, та нехотя отворилась.

Сразу за ней обнаружился белый скелет – нашелся отец одного из пропавших мальчишек. Или кто-то еще, о ком в деревне ничего не знали, встретил здесь свой печальный конец. Мохнатка булькнула и попятилась. Старик не обратил на нее внимания. Прищурившись, он буравил взглядом темноту за дверью. Странно, но воздух внутри был чистый – совсем не такой, как в запечатанных склепах. Осторожно подобравшись поближе, Толлеус сотворил светляка и осмотрел кости. Как будто целые, все на своих местах, переломов нет. Единственная странность – одежда отсутствует, только деревянные башмаки и нож остались. Еще один момент привлек внимание големщика – скелет лежал на спине ногами к двери. Человек то ли хотел выйти, то ли перед смертью катался по полу.

Старик потер лысину, силясь представить, что здесь произошло. По словам очевидца, кричал мужик долго, значит, умер не сразу. И то, что он увидел, нельзя было зарезать ножом, раз оружие так и осталось в деревянных ножнах. При этом покойный почувствовал опасность и пытался убежать. Странная какая-то охранная система – уничтожила не только плоть, но и одежду. А еще непонятно, где же тогда кости мальчишек. Вряд ли им удалось пройти дальше. Или в самом деле утонули в озере и деревенские зря на замок грешат?

Склонившись к самому полу, старик разглядел большое темное пятно под человеческим остовом – засохшую кровь, а повсюду на костях и на башмаках – следы крохотных зубов. Неужели какие-то маленькие чародейские твари напали на бедолагу и в одночасье сожрали его? Давно проснувшееся альтер эго сейчас же предложило вариант:

– Какие-то химеры, выведенные для охраны дома от незваных гостей? Возможно, вполне возможно! Ты ведь не рассматривал такой вариант, даже не подумал о нем, не так ли?

– Что с того! – отмахнулся Толлеус. – Живым существам из плоти и крови не пробиться через мою защиту! И это даже если предположить, что зубастые химеры не сдохли от голода и не разбежались!

Топтаться дальше у открытой двери не было смысла. Искусник пальцем поманил мохнатку, пропуская ее вперед, но та лишь замотала головой и забулькала. В Оболиусе опять зашевелились его страхи. Честно говоря, старика тоже пугал темный зев дверного проема, только он, в отличие от своего ученика, боялся не вообще, а конкретного чародейства. И это несмотря на все доводы, которые незадолго до этого приводил Рыжику. Штурмовать чародейский дом, даже заброшенный, небезопасно, тут никаких сомнений.

Время шло, и нужно было что-то делать: или поворачивать обратно, или продолжать мероприятие. Мохнатка категорически отказывалась идти внутрь и даже отбежала подальше. В конце концов старик плюнул и презрительно распорядился:

– Вылезай из нее!

А потом накинул на животное искусную нить – благо предусмотрел в защите такую возможность для себя – и силком затащил упирающуюся химеру в коридор. Ничего не произошло, хотя, признаться, опасения были. Честно говоря, лезть в оплот чародея – верх безрассудства. Деньги деньгами, но жизнь дороже. Единственная причина, по которой старик не спешил отступать, – его внутренний голос, всегда предупреждавший о грозившей опасности, молчал. С тех пор как искусник приобрел обруч для защиты от вселения и перестал пользоваться своим плетением, Призрачный Шум вернулся, и голоса в голове – еще одна необъяснимая особенность, с которой в свое время не смогли разобраться даже академики Искусства, – вновь зазвучали. Так вот, сейчас ничего страшного эти бесплотные голоса не пророчили. Старик обернулся: ученик слез с повозки и, точно любопытная мышь, сунул нос в приоткрытые ворота. Кордосец еще раз мысленно прикинул варианты и решился. Коротко выдохнув, он отважно шагнул в дом, заметив краем глаза, как помощник вновь метнулся к телеге.

Вновь ничего не случилось, хотя здесь, у входа, логично было бы разместить какие-нибудь чары против незваных гостей. Опять-таки кости свидетельствовали об опасности именно в этом месте. Пожав плечами, Толлеус медленно двинулся вперед.

Мохнатка больше не пригодится – не пихать же ее перед собой всю дорогу. Да и Оболиус вряд ли сможет здесь помочь, даже если снова вселится в химеру: расстояние для управления велико, а самого его во двор никаким калачом не заманишь. Хлопнув химеру по мохнатому боку, старик отправил ее на улицу, чтобы не мешалась под ногами. Жаль, что оба безопасных способа изучения замка себя не оправдали. Впрочем, бывший настройщик с самого начала отдавал себе отчет, что без риска не обойтись и на каком-то этапе придется все делать самому. Увы, этот момент настал немного раньше, чем он рассчитывал, но ведь чародейство в самом деле должно было давно выдохнуться…

Свет солнца и шум улицы остались за толстыми каменными стенами. В полной тишине звуки тихих шаркающих шагов искусника, подхваченные эхом, сбивали с толку, вызывая ассоциации с ползущей змеей. Внутри дома было прохладно, даже холодно. А может, это от страха озноб по спине? Двигался старик очень осторожно, ежеминутно переключаясь с истинного зрения на обычное, чтобы не пропустить возможную опасность.

– Интересно, насколько силен был живший здесь чародей? – прошептало альтер эго.

– Шшш!.. – зашипел сам на себя искусник, но все же ответил: – Достаточно силен, чтобы заработать на такой дом!

Благодаря подробному рассказу Проси старик знал, что прямо ему не надо – там проход к конюшне и маленькой кузне. Двери по сторонам – кладовые. Пройдя по узкому коридору, он оказался в обширном, почти пустующем холле: лишь у одной стены были сложены кучей обтесанные бревна и доски. Здесь обнаружилась деревянная лестница на второй этаж и массивная дверь, ведущая вниз, в погреба. Этажом выше располагались: просторная кухня, никем не занятые комнаты для прислуги и приемная – комната с люком в полу и крюком, торчащим из потолка, чтобы поднимать продукты и иные грузы из тоннеля, в который загоняли телегу. Старик заглядывал в него с улицы и знал, что люк сейчас плотно закрыт. Эта часть замка тоже мало интересовала искусника: апартаменты хозяина были еще выше, на третьем этаже. Туда-то Толлеус и направлялся.

В замке было неуютно и даже мрачно. Как одинокий чародей жил тут, без слуг, совершенно непонятно. Руками одной женщины, раз в неделю гонявшей пыль, много не сделаешь. Или хозяин обитал в единственной комнате и почти не выходил оттуда, либо комфорт его вообще не интересовал. Старик поймал себя на мысли, что мог бы наладить здесь искусное освещение и отопление, как это было сделано у него в Маркине. Тогда бы в замке было хорошо даже без многочисленной челяди.