Ударная волна - Сергей Зверев

– Потеряна связь с одним из судов Северного флота, ледоколом «Дмитрий Суряпин». Специалисты предполагают, что причиной этого является мощная магнитная буря. Однако не исключают и какой-либо поломки на ледоколе.

– Этого еще не хватало, – проворчал Рыбалкин. – Что, интересно, с ним случилось.

– Заметьте, не сказали, что ледокол атомный, – подал голос до сих пор молчавший офицер. – Мозги дурят. Ну, нам-то не задурят. Сейчас только атомные и остались.

– Да уж, – кивнул Полундра. – Эпоха «Красиных» и «Дежневых» уже давно кончилась.

– Если атомный и на нем неполадки какие, то это очень хреново, – сказал Кривошеин. – Как бы второй Чернобыль не получился, только дрейфующий в сторону государственной границы.

– Ну, Чернобыль-то точно не получится, – покачал головой Полундра. – Ты не сравнивай мощность настоящей большой АЭС и реактора на ледоколе. У него все-таки мощность во много раз меньше.

– Это точно, – кивнул Рыбалкин. – Но все равно ничего хорошего, если там неполадки.

– Да ладно, устранят, – махнул рукой молодой лейтенант. – Сами же знаете – у гражданских с обслуживанием ядерных реакторов дело поставлено куда лучше, чем у военных. Особенно с загрузкой и выгрузкой реактора.

Спорить с этим никто не стал – все знали, что это чистая правда.

– Но у них дисциплина ниже, – ни к кому конкретно не обращаясь, проронил Полундра. – Ладно, будем надеяться…

Договорить он не успел. Дверь кубрика распахнулась, внутрь влетел раскрасневшийся мичман.

– Полундра! Тебя адмирал к себе требует! Срочно!

Если моряк не называл фамилии адмирала, это значило, что речь идет о Сорокине и ни о ком ином.

– Но он же на берегу! – удивленно сказал Полундра, поднимаясь со стула.

– Уже нет! Только что на борт поднялся! И сразу потребовал тебя.

– Ясно. Ну, братцы, – Полундра слегка усмехнулся, – не поминайте лихом!

Павел Сергеевич Бессонов до сих пор считал террористов просто психами. Обыкновенными сумасшедшими, которые сумели объединиться в кучу и за счет этого представляют собою угрозу для нормальных людей. Теперь он убедился – это не так. Вот уж кем-кем, а сумасшедшим Хасан точно не был. Другое дело, что цель его Бессонову представлялась совершенно нелепой, но это не мешало арабу идти к ней решительно, уверенно и разумно. Свои требования российским властям он озвучил по радио, не стесняясь капитана. Требования были весьма просты. Не упоминать о террористах ни в каких информационных передачах – для всех атомный ледокол должен быть пропавшим без вести. А когда эта версия станет неубедительной, – Хасан понимал, что скоро такой момент наступит, ледокол все-таки не иголка, – после этого объявить о каких-нибудь технических неполадках. И, разумеется, не пытаться применить силу. Больше, как ни странно, араб не потребовал ничего. Ни денег, ни каких-либо политических шагов. Так что сначала Бессонов пребывал в совершенном недоумении – что этому гаду нужно. Похоже, этот вопрос возник не только у него. Во всяком случае, тот человек, с которым араб разговаривал, попытался выяснить, что Хасан намерен делать с захваченным кораблем. Но разумеется, ответа на этот вопрос террорист своему собеседнику не дал.

Но вот потом Бессонову все стало ясно. Дело было в том, что Хасан пленников совершенно не стеснялся, спокойно обсуждал со своими людьми дальнейшие планы в их присутствии. Впрочем, скрывать их от Бессонова было бы глупо, поскольку для их осуществления помощь капитана корабля террористам была необходима. Капитан понял, что по рации говорить его заставили просто для проверки – все то, что сказал он, Хасан мог сказать и сам. Но, видимо, араб хотел убедиться в том, что пленник будет делать, что ему сказано.

Ближайшие планы Хасана были очень просты – он потребовал, чтобы Бессонов вел корабль к американским берегам. Конкретно – к Анкориджу. А по паре обмолвок капитан понял для чего – впрочем, и обмолвки-то тут были не очень нужны. В самом деле: арабские террористы захватили русский атомный ледокол и ведут его к американскому населенному пункту. Вопрос – для чего? Тут и идиот догадается. Совершенно ясно, что они планируют очередной теракт. Конечно, Анкоридж – не Нью-Йорк, цель куда менее привлекательная. Но все же город американский. И если удастся устроить вблизи него атомный взрыв, то этот теракт встанет в один ряд с терактом, совершенным одиннадцатого сентября, когда была произведена атака на Всемирный торговый центр. И понятно, почему он требует не говорить о том, что корабль захвачен его группой, хотя обычно террористы, наоборот, очень любят, чтобы о них как можно больше СМИ сообщили. Хасан не хочет, чтобы американцы узнали о них и, соответственно, смогли подготовиться. А то ведь ледокол с воздуха и потопить можно – если янки сообразят, какая опасность им угрожает, они долго думать не будут.

В общем, все было понятно. Неясно только, что делать. Как Бессонов ни думал, ничего умного в голову ему не приходило. Можно, конечно, наотрез отказаться выполнять требования террористов. Но на худой конец, они и сами смогут вести судно – особого искусства здесь не нужно, ведь льды уже остались позади. Наверняка в группе Хасана есть моряки – в конце концов, подвел же кто-то сухогруз к ледоколу!

«Вот если бы удалось как-то повредить корабль», – промелькнуло в голове Бессонова. Но реализовать эту идею было очень нелегко. Напороться на какую-нибудь скалу арабы не позволят. А повредить корабль иначе нереально. Хотя… Если испортить систему управления ядерным реактором, тогда, пожалуй…

Размышления капитана были прерваны сильным толчком в спину. Здоровенный араб впихнул его в рубку, откуда Бессонова недавно вывели – Хасан и еще двое из его людей совещались.

– Веди корабль к Анкориджу, – приказал Хасан.

Бессонов принял решение. Он сделает вид, что поддался, а сам попытается сыграть в свою игру. Только бы инженеры, ответственные за управление реактором, сообразили подыграть ему!

– Хорошо, – сказал капитан вслух и занял свое место.

Несколько минут он действовал как обычно – атомный ледокол штука сложная, быстро его с места не стронешь, нужна подготовка. Арабы немного расслабились, только один, явно разбирающийся в морском деле, продолжал внимательно следить за Бессоновым.

«Смотри, смотри, – думал капитан, тестируя все системы. – Уж не знаю, на чем ты ходил, но уж точно не на атомном ледоколе. Курс ты мой проверить сможешь, но вот система поступления энергии тебе наверняка не понятна. А если я вот этот датчик обнулю, что скажешь? Ага, ничего не сказал, молчишь с умным видом! Ну, точно, не разбираешься ты в этих вещах. Отлично!»

В ходе проверки систем Бессонов аккуратно обнулил три важных датчика, переключил один из тумблеров мощности на нейтральное положение и вырубил систему аварийного отключения главного энергетического контура. Теперь, если бы реактор дал полную мощность, система заработала бы на пределе – и даже за пределом, с перегрузкой. Арабы этого проконтролировать не смогут. Лишь бы только инженеры поняли его план и дали полную мощность без вопросов! Они-то, конечно, поймут, что система может этого не выдержать. Но ведь не дураки же, догадаются, что именно это сейчас и нужно.