Не буди во мне зверя - Марина Серова

А следующий вопрос Семена, прозвучавший крайне многозначительно, заставил меня содрогнуться:

— А ты в себе не замечаешь ничего необычного?

— Н-нет… Вроде нет.

И в ту же секунду на меня навалилась такая тяжесть, словно это я весь вечер пила водку и коньяк.

— Что-то не так? — тревожно спросил Семен.

— Мне лучше прилечь, — с трудом выговорила я и попыталась перебраться с кресла на диван. Комнату «штормило», и я с трудом удержалась на ногах.

— Не закрывай глаза, — были последними услышанными мною словами.

А потом начался кошмар.

* * *

Мне на голову уселось какое-то безобразное существо, его то ли шерсть, то ли волосы набились мне в рот и ноздри и мешали дышать. Не имея возможности пошевельнуть даже пальцем, я пыталась закричать, но не могла вспомнить имени хозяина дома.

За моей спиной находилось еще что-то или кто-то, кого я боялась больше всего. Именно потому, что оно было вне поля моего зрения. Но я чувствовала его незримое присутствие и горячее дыхание.

Часть книжного шкафа неожиданно двинулась с места и поехала в сторону.

«Что это, — подумала я в страхе, — еще один бар? Но почему он устроен так высоко, под самым потолком?»

— Это чтобы заначки прятать, — ответил липкий голос за моей спиной, — будто не знаешь.

Почувствовав боль в нижней части живота, я догадалась, что мой мочевой пузырь переполнен и по ощущению должен был вот-вот разорваться. Я застонала от боли, одновременно удивляясь внезапности этого явления.

«Только бы найти туалет», — подумала я и вдруг поняла, что нахожусь именно в туалете. Потому что рядом со своей головой заметила старый, давно не мытый зловонный унитаз.

«Как же я здесь оказалась? — подумала я. — Ведь я же легла на диван?»

— Да пошла ты на… — произнес пьяный голос Семена. Наконец-то я вспомнила его имя.

«Все-таки он напился», — не успела подумать я, как почувствовала его горячие руки на своем теле.

Я не видела его, но не сомневалась — это был именно он.

Я попыталась оттолкнуть его, но не смогла этого сделать, потому что мои руки были связаны за спиной.

«Да когда же он успел меня связать?» — попыталась сообразить я и сделала еще одно неприятное «открытие». Моя юбка была бесстыдно задрана кверху и оказалась где-то под мышками.

Семен возбужденно сопел и пристраивался ко мне сзади.

Понимание того, что он подсыпал мне наркотик, пришло как озарение.

«Но ведь я практически не пила…»

Мне удалось немного развернуться, увертываясь от посягательств хозяина квартиры, теперь я могла видеть его лицо.

— Семен… — попыталась я вступить с ним в переговоры и поняла свою роковую ошибку.

Это был не Семен…

Потный, с блуждающим взглядом, в одних трусах передо мной на коленях стоял Гром. Поняв, что я узнала его, он ударил меня по лицу наотмашь.

От боли и унижения я взвыла по-звериному и, видимо, потеряла сознание…

* * *

Очнулась я снова на диване и увидела рядом с собой Семена. Он бил меня ладонью по щекам, и первая же моя реакция повергла его в состояние нокаута на несколько минут.

Только увидев его распростертым на полу, я окончательно пришла в себя и огляделась.

В комнате ничего не изменилась с той минуты, когда я решила прилечь.

В области солнечного сплетения я ощущала сильную вибрацию, что вызывало тошноту и мешало сосредоточиться.

«А где же этот мерзавец?» — подумала я, имея в виду Грома, и сразу же поняла всю нелепость и невероятность происходящего.

Я могла представить себе Грома в любой ситуации, но только не в той, что пережила несколько минут — или часов? — назад. За годы совместной работы мы с Андреем Леонидовичем не раз оказывались в одной постели, и никому из нас и в голову никогда не приходило… А чтобы он пытался изнасиловать меня в туалете, связанную…

— Господи, бред какой-то… — произнесла я, и тут меня осенило.

«Ну, конечно же, это был бред, именно это слово так часто употребляла в разговоре Татьяна Ивановна», — испытывая запоздалые угрызения совести при виде «вырубленного» мною хозяина квартиры, поняла я.

«Иногда мне кажется, что главная их цель, — го — ворила мне Татьяна Ивановна, — заронить в жертве зерно сомнения в собственном душевном здоровье. Именно для этого они размывают границы реальности, когда ты уже не можешь отличить происходящие события от бреда».

С одной стороны — это меня немного успокоило, с другой — могло означать только одно: я подверглась внезапному пси-нападению и теперь испытала его действие на собственной шкуре.

Нужно было привести в чувство Семена, и я приподнялась с дивана. Но прежде… Прошу прощения за интимную подробность, но мне на самом деле надо было посетить туалет.

Разумеется, он не имел ничего общего с вонючим гадюшником в моем видении.

Вернувшись в комнату, я застала Семена все еще на полу. Он проверял состояние своей нижней челюсти и с удивлением поглядел на меня.

— Ну, у тебя и ударчик, — с уважением произнес он. — Ты что, кикбоксингом занимаешься в свободное от работы время?

— В основном — его восточным эквивалентом, — с виноватой улыбкой призналась я и помогла ему подняться. — Так что это было?

— Им не нравится, чем ты занимаешься, — уверенно ответил он. — Я думаю, это первое предупреждение. И, честно говоря, я за тебя боюсь. Как бы я ни храбрился, но моя жизнь похожа на ад.

— Сколько времени я «отсутствовала»? — поинтересовалась я.

— Несколько минут, но ты была в глубокой «отключке», я пытался тебя из нее вытащить, но ты не реагировала ни на что.

Он открыл бар и достал оттуда бутылку джина.

— Поверь опытному «пострадавшему», тебе это сейчас необходимо.

На этот раз я была с ним согласна.

— За твое боевое крещение, — без всякой иронии произнес Семен, поднимая рюмку.

Мы выпили и возобновили прерванную таким невероятным способом беседу. И Семен уже относился ко мне без того пренебрежения, которое я чувствовала по отношению к себе с первой минуты нашей встречи. Видимо, теперь он воспринимал меня как товарища по несчастью.

Мы проговорили до глубокой ночи, и Семен предложил мне остаться у него до утра.

К тому времени мы выпили довольно много, и за руль в таком состоянии садиться было нельзя. Да и на то, чтобы поселиться в гостинице, ушло бы по меньшей мере час-полтора. А у меня буквально раскалывалась голова, то ли от алкоголя, то ли от пережитого потрясения.