Не буди во мне зверя - Марина Серова

Наливая себе супу, я восстановила в памяти весь наш телефонный разговор. В самом его конце мой гостеприимный хозяин сообщил, что забежит «на секундочку» в рюмочную.

Или у нас были разные представления о секун — дочке…

«Или с ним что-то случилось», — с внезапной уверенностью осознала я.

И чем больше над этим размышляла, тем меньше у меня оставалось сомнений: с Семеном что-то произошло и каким-то образом это было связано со мной.

Это открытие настолько меня потрясло, что на время заставило позабыть о пережитом позоре и в некотором смысле даже вернуло к жизни.

С этой минуты я не могла уже думать ни о чем другом и в конце концов дошла до того, что уселась у окна, высматривая среди прохожих знакомые черты.

С моим зрением что-то случилось, потому что я «узнавала» Семена практически в каждом мужчине и даже в некоторых женщинах. Но я уже не удивлялась подобным «взбрыкам» своего воображения.

Учитывая возможности моих противников, нужно было привыкать не слишком-то доверять собственным слуху и зрению. Удалось же им убедить меня, что они двигают мебель прямо над моей головой. Не говоря уже о том, что по комнатам до сих пор то и дело скользили какие-то тени.

Скорее всего этот список надо было пополнить и осязанием. От воспоминаний о взбиравшемся по моей ноге существе у меня начинался нервный зуд.

Я взяла листочек бумаги и написала на нем крупными буквами: «ОБМАН ЗРЕНИЯ, ОБМАН СЛУХА, ОБМАН ОСЯЗАНИЯ, ОБМАН ОБОНЯНИЯ».

Пока я вроде бы не испытала лишь вкусовых галлюцинаций, хотя тошнотворный напиток из хозяйского бара тут же заставил меня в этом усомниться. В чем, в чем, а в напитках Семен разбирался и вряд ли приобрел бы подобную гадость.

«Поэтому, — сделала я в итоге закономерный вывод, — если это было что-то типа теста на внушаемость, то я с честью „выдержала экзамен“ и подошла им по всем пунктам».

Мысль о тесте возникла у меня в результате анализа всего, что я испытала за сегодняшний день. Все эти события иначе, чем бредом, я назвать не могла. Но слово «бред» меня не устраивало, и я пыталась найти хоть какое-то логическое обоснование всем этим вещам.

Хотя бы для того, чтобы на самом деле не сойти с ума.

Время от времени я и теперь чувствовала на себе те или иные воздействия, но, слава богу, не такие жесткие, как с дверной ручкой.

К этому моменту я уже смирилась с мыслью, что у меня нет другого выхода, как, испытав все это на себе и проведя тщательный анализ своих ощущений, попытаться таким образом обнаружить источник воздействий.

Поэтому, не откладывая, я решила провести первый собственный эксперимент — выйти на улицу и определить радиус действия их приборов.

Во всяком случае, это было лучше, чем сидеть сложа руки дома, глядя на часы и теряясь в бесплодных догадках о возможном местонахождении Семена.

Но это оказалось не таким простым делом, как может показаться на первый взгляд, если ты имеешь дело с пси-террористами.

Одним из безусловных своих достижений к этому часу я считала то, что сам факт их существования не вызывал у меня больше никаких сомнений, чему я получала все новые и новые подтверждения.

И еще в одном я была теперь совершенно уверена: большинство их жертв, если не все, были абсолютно нормальными людьми. При том условии, что мое психическое здоровье не вызывает сомнений.

Чем же, как не результатом их деятельности, я могла объяснить тот факт, что, как ни старалась, не могла найти ключ от квартиры, который за час перед этим — я это твердо помнила — положила на кухонный стол, вернувшись из своего бесславного похода.

Но он как сквозь землю провалился. И мне нужно было выбирать одно из двух: либо признать скоротечное развитие у себя склероза, либо ломать голову, как им удалось запрятать его так надежно.

Я готова была поверить уже во все, что угодно, — от телепортации до аннигиляции, так как не могла найти более или менее правдоподобного объяснения большей части их «фокусов».

Перерыв всю кухню и коридор и обнаружив там самые неожиданные предметы, но только не ключи, я перенесла свои поиски в комнаты.

Методично перебрав и переложив с места на место каждую мало-мальски напоминающую ключ безделушку, я в конце концов отказалась от своей затеи и снова плюхнулась на диван.

На все это я потратила около двух часов времени и астрономическое число нервных клеток. Поэтому небольшой перекур мне был просто необходим.

Прикосновение чего-то под лопаткой не то чтобы испугало меня, но заставило на всякий случай изучить на ощупь травмировавший меня предмет.

Нужно ли говорить, что это был ключ от квартиры?

Как ни в чем не бывало, он лежал на самом виду посреди дивана, хотя раз десять я прощупывала каждую его складочку и ничего не нашла.

«Бедный Семен, — пожалела я своего „пропащего“ журналиста, — он живет в таких условиях несколько месяцев, умудряясь сохранить при этом относительно трезвый образ мыслей».

Теперь я могла позволить себе немного прогуляться и, с опаской дотронувшись до холодной и безобидной на вид ручки, открыла дверь и наконец-то вышла из опостылевшей мне за этот долгий день квартиры.

* * *

Вернулась я часа через полтора в самом радужном настроении, потому что за все это время не заметила никаких проявлений деятельности «пси-диверсантов». Из чего сделала вывод, что их «всемогущество» распространяется на строго ограниченную площадью квартиры территорию. А это уже внушало оптимизм.

Семена дома не было, и это немного поубавило мне жизнерадостности, поскольку, честно говоря, я лелеяла надежду, что он встретит меня на пороге своего дома и одной заботой у меня станет меньше.

Самое странное, что он даже не позвонил. Я это точно знала, поскольку его телефон был оснащен автоответчиком…

Чтобы как-то скоротать вечер, я сняла с «пси-полки» одну из брошюр и прочитала ее от корки до корки с захватывающим интересом. Особенно те места в ней, где описывались «явления», напоминающие пережитые мною лично.

Когда я перевернула последнюю страницу, за окном уже было темно, и тревога по поводу Семена навалилась на меня с новой силой.

«Да куда же ты запропастился?» — мысленно вопрошала я его, и воображение подсказывало мне различные объяснения его исчезновения, одно страшнее другого.

Самое неприятное было то, что мне некуда было позвонить. Я не знала ни одного его знакомого, в редакции мне вряд ли могли помочь, но тем не менее, окончательно потеряв терпение, я все-таки набрала ее номер.

— Он ушел сразу после обеда, — скучным голосом сообщила мне секретарша.

— И с тех пор не появлялся? — уточнила я.

— Нет, — уже с раздражением добавила она и повесила трубку.

Впору было отправляться на ночь глядя в эту проклятую рюмочную, и я бы так, наверное, и поступила, если бы у меня была хоть какая-то надежда, что он там.