Иррационариум. Толкование нереальности - Дмитрий Лукин

– А вот это нам предст…

Близнецы синхронно развернулись и прошли через калитку. Дмитрию ничего не оставалось, как последовать за ними.

Хозяйка, женщина лет шестидесяти, поливала из шланга помидоры. На гостей не обратила ни малейшего внимания. Близнецы невозмутимо прошли дальше, поднялись на крыльцо и скрылись в доме. Дмитрий подошел к хозяйке.

– Доброе утро.

– Здравствуй, коли не шутишь, – ответила женщина, даже не глянув в его сторону.

– Вы извините, что я так рано.

– А мне что за дело?

– Я – сотрудник милиции. Эти двое, с которыми я пришел – ваши жильцы?

– А ко мне-то какое дело? Живут.

– Понятно. А как вы можете охарактеризовать постояльцев?

– Раз натворили чего – сами и разбирайтесь.

Она отвечала равнодушным голосом, выражение лица нисколько не менялось.

– Воду перекрой, – указала на торчащую у крыльца водяную колонку.

Дмитрий выполнил просьбу, а она взяла тяпку и принялась полоть сорняки.

– Извините, конечно. Как вас зовут?

– Авдотья Тихоновна.

– А меня – Дмитрий Игоревич. Вы не волнуйтесь, я не по поводу прописки.

– Кто ж вас знает, по какому вы поводу?

– Ваши жильцы этой ночью ночевали?

– Сами, небось, знаете.

– Меня интересует – приходили они домой ночевать или нет?

– Не было их. Ушли вчерашним утром. Вон сейчас вернулись. Мне что за дело?

– А как долго они у вас квартируют?

– А они не говорили?

– Я, может, хочу проверить их слова.

– Да с месяц, должно быть.

– И все это время вели себя тихо, платили исправно?

– Люди они культурные. В огороде помогают, по хозяйству, когда попрошу чего.

– Как их звать, говорите?

– А у них в паспорте не написано?

– Да видите ли, паспортов при них не обнаружено. Беспаспортные у вас они, что ли?

– Может быть, что и беспаспортные, – невозмутимо ответила хозяйка.

– Так вы их документов не видели?

– А зачем мне их документы? Люди спокойные, непьющие, работящие. Я не на документы смотрю.

– Значит, не видели. Ну а как вы к ним обращаетесь? Видите ли, они назвать себя отказываются. А у нас есть подозрение, что один из них – злостный алиментщик. Мне поручили это дело. Вот и приходится вас беспокоить.

– Вон оно что. Нет, не алиментщики они. Тех я знаю – глаза бегают, лодыри и норовят стянуть. А имя – что имя. Зову просто – сынки. Скажу: «Сынок, прополи грядку». Он прополет. Все равно одинаковые.

Дмитрий уяснил себе характер отношений близнецов и хозяйки и понял, что на этом пути ему не продвинуться. Ей, по-видимому, ничего толком не известно. Но зато складывается впечатление, что близнецы на хозяйку никак не воздействуют. А вот это интересно.

– Авдотья Тихоновна, собственно, вопросов у меня к вам как таковых уже нет. Но, если позволите, задам еще один.

– Задавай уже, куда от вас денешься?

– Видите ли, нам известно, что ваши постояльцы временами бывают несдержанны. Вот и хочу вас спросить – не замечали вы чего-нибудь такого?

– Какого такого?

– Не были они с вами грубы, требовательны?

– Боже упаси. Случись такое – вмиг от ворот поворот. Мне такие выкрутасы не нужны. Мне мой дед покойный нервов попортил, хватит.

– То есть, вы хотите сказать, что у вас с жильцами с самого начала установились хорошие отношения?

– Та какие там отношения? Стара я уже для отношений. Живут себе тихо, когда-никогда по хозяйству помогут. А так я с ними не разговариваю.

– Спасибо, Авдотья Тихоновна. Вы нам очень помогли.

– Помогла – и слава богу.

– И последнее. Не разрешите ли посмотреть в доме, как они живут?

– А вам это зачем?

– Так, для полной ясности.

– А документ есть?

– Это вы про ордер? Нет, с вашего согласия.

– Нечего там смотреть. Как живут – я говорила. Как все люди живут.

– Ну, тогда что ж. Тогда прощайте. Извините за беспокойство.

Дмитрий пошел к калитке. Близнецы из дому не выходили, и его это обрадовало. Общаться с ними не хотелось. Он глянул на часы – ого. Провозился, однако. Не опоздать бы на службу.

Близнецы его больше не интересовали. Он спускался узкими улочками к реке, думая о делах служебных, о том, что хорошо бы в отпуск, но ведь летом, как всегда, не дадут, что Леночка из канцелярии как-то загадочно смотрит при встречах, но надо ли этим воспользоваться? Наверное… нет.

Вдруг подумалось – а ведь из КГБ их не выпустили бы. «Сейчас же пойду выбивать у шефа отпуск. Драпать от всего этого надо, подальше». Уж больно хренотень складывалась нехорошая, непонятная. Непонятный, дикий визит Геры – теперь он виделся совсем в ином свете. Внезапно пришел и внезапно ушел, а потом эти двое, так же внезапно. А чего в «Ивушке» к нам за столик поперлись? Предположим: случайность. Но уж все остальное – не случайность. Через Инессу надо с отпуском действовать. Сочувствует мне. Жалеет, что жена бросила?

С этими мыслями он и явился на работу. Дежурный по РОВД окликнул:

– Дима! Белозеров! Тебе уже три раза звонили.

«Ну вот. Песец подкрался незаметно».

– Из Конторы, – добавил, понизив голос, дежурный. – Оставили телефон, чтобы перезвонил. – Держи.

Дмитрий взял бумажку и пошел к себе в кабинет.

В кабинете Дмитрий повертел бумажку с номером, глянул в окно. «Мы все спешим за чудесами…» – сообщил он окружающему пространству. И добавил, уже из припева: «Под крышей дома твоего… над крышкой гроба твоего».

Придвинул телефонный аппарат и, насвистывая все тот же популярный антоновский мотивчик, набрал номер. Трубку подняли сразу.

– Кто это? – спросил с той стороны голос Геры.

– Это я, Гера.

– А, старик! Хорошо, что появился. Надо бы нам встретиться. Ты, думаю, сам понимаешь, по какому делу.

– Ну?

– Зайдешь вечером, в восемнадцать ноль-ноль. Назовешь кабинет номер двести семнадцать и мою фамилию.

– А чего не ко мне? Вечерком. Вроде традиция уже? – Дмитрий решил оценить размер неприятностей.

– Да нет, старик. Лучше – у нас. Это в том числе и в интересах твоей безопасности.

«Мило, товарищ старлей – о безопасности твоей позаботились».