Приключения рождественского пудинга - Агата Кристи

– И не говорите, – сказал Пуаро. – Но к сегодняшнему дню это не относится. Нынешнее Рождество похоже на все предыдущие, не так ли?

– Рада, что вы это сказали, сэр. – Миссис Росс вздохнула. – Правда, сейчас у меня нет столько помощников, как раньше. То есть никакой квалифицированной помощи. Нынешние девушки… – Она слегка понизила голос. – Они хорошие и хотели бы помочь, но их никто не учил, сэр, если вы меня понимаете.

– Да, времена меняются, – согласился Пуаро. – И мне иногда тоже бывает грустно от этого.

– Знаете, сэр, – продолжила миссис Росс, – этот дом слишком велик для хозяйки и полковника. И хозяйка это знает. Не дело жить в одном уголке, как они это делают. А оживает дом, если можно так сказать, только в Рождество, когда здесь собирается вся семья.

– Мне кажется, что мистер Ли-Уортли и его сестра приехали сюда впервые?

– Да, сэр. – Миссис Росс заговорила более осмотрительно. – Он очень хороший джентльмен, но мы полагаем, что мисс Саре смешно иметь такого друга. Хотя… в Лондоне всё по-другому. Жаль, что его сестра так больна. У нее была операция, подумать только… В первые дни она выглядела вполне здоровой, но в тот день, когда мы месили тесто для пудинга, ей стало плохо, и с тех пор она не встает. Наверное, по моему разумению, встала слишком рано после операции. Эти нынешние доктора – все они норовят выгнать вас из больницы, прежде чем вы твердо встанете на ноги. Вот, например, жена моего родного племянника… – И тут миссис Росс начала долгий и оживленный рассказ о лечении в больницах, с которым сталкивались ее родственники, причем сравнение с прошлыми временами всегда заканчивалось в пользу последних.

Пуаро не преминул выразить ей свои соболезнования.

– Мне остается только, – закончил он, – поблагодарить вас за изысканную и шикарную еду. Вы позволите выразить вам мое восхищение?

Хрустящая пятифунтовая банкнота перешла из его рук в руки миссис Росс, которая как бы между прочим произнесла:

– Что вы, сэр, это совершенно ни к чему.

– Я настаиваю. Настаиваю.

– Вы очень добры, сэр. – Миссис Росс приняла подношение так, будто это было для нее обычным делом. – Хочу пожелать вам счастливого Рождества и успехов в новом году.

День закончился так, как кончаются все рождественские дни. Зажгли елку. К чаю подали специальный рождественский торт, который был встречен с одобрением, но съели его всего ничего. Потом последовал холодный ужин.

И Пуаро, и хозяева дома рано отошли ко сну.

– Спокойной ночи, месье Пуаро, – сказала миссис Лэйси. – Надеюсь, что вам все понравилось.

– Мадам, это был прекрасный день, просто прекрасный.

– У вас задумчивый вид, – заметила хозяйка дома.

– Я размышляю об английском пудинге.

– Может быть, он оказался несколько тяжеловатым для вас? – деликатно поинтересовалась она.

– Нет-нет, я сейчас не о гастрономии. Я думаю о его значении.

– Конечно, это наша традиция, – сказала миссис Лэйси. – Ну что ж, еще раз спокойной ночи, месье Пуаро, и пусть вам снится поменьше пудингов и пирожков с изюмом и миндалем.

– Да уж, – пробормотал сыщик, раздеваясь. – Этот рождественский пудинг – настоящая проблема… Что-то я здесь совсем не понимаю. – Он раздосадованно покачал головой. – Ну что ж, посмотрим.

После некоторых приготовлений Пуаро лег в кровать, но не заснул.

Через каких-то пару часов его терпение было вознаграждено. Почти бесшумно дверь в спальню отворилась. Как он и предполагал. Детектив улыбнулся про себя. Его мысли на мгновение вернулись к чашке кофе, которую так вежливо протянул ему Ли-Уортли. Спустя какое-то время, когда Дезмонд повернулся к нему спиной, он на пару секунд поставил чашку на стол. А потом вновь поднял ее и, к вящему удовольствию Ли-Уортли, если это действительно доставило ему удовольствие, демонстративно выпил весь кофе, до последней капли. Улыбка слегка приподняла усы Пуаро, когда он подумал, что этой ночью выспаться предстоит не ему, а кое-кому другому.

«Этот приятный молодой Дэвид, – сказал Пуаро сам себе, – он такой дерганый и несчастный… Ему совсем не помешает хорошо выспаться ночью. А теперь посмотрим, что же будет дальше».

Он лежал абсолютно неподвижно и ровно дышал, время от времени едва заметно всхрапывая.

Некто подошел к его кровати и наклонился над ним. Затем, удовлетворенный, отвернулся, прошел к туалетному столику и с помощью луча крохотного фонарика стал изучать вещи Пуаро, аккуратно разложенные на его крышке. Пальцы ощупали бумажник, осторожно открыли ящики туалетного столика, а потом перенесли поиск на карманы сыщика. Наконец, незнакомец подошел к кровати и с чрезвычайной осторожностью засунул руку под подушку. Вынув ее, он несколько мгновений стоял неподвижно, очевидно не зная, что ему делать дальше. Обошел комнату, заглядывая во все потаенные уголки, и прошел в ванную, из которой быстро вернулся. Затем, издав негромкий звук, означавший раздражение, покинул комнату.

– Ага, – чуть слышно сказал Пуаро. – Вы разочарованы. Да-да, сильно разочарованы. Ба-ба-ба! И как вам могло прийти в голову, что Эркюль Пуаро спрячет нечто так, что вы сможете это найти?

Затем, повернувшись на бок, он благополучно заснул.

* * *

Утром его разбудил негромкий, но настойчивый, стук в дверь.

– Qui est là?[22] Входите, входите.

Дверь распахнулась. На пороге стоял задыхающийся Колин с покрасневшим лицом. За ним виднелся Майкл.

– Месье Пуаро! Месье Пуаро!

– Что случилось? – Сыщик сел в кровати. – Что, принесли утренний чай? Хотя нет… Ах, это вы, Колин! Что же произошло?

На мгновение мальчик онемел. Казалось, он чем-то сильно поражен. В действительности это был ночной колпак Пуаро, который на какое-то время лишил его дара речи. Наконец он взял себя в руки и заговорил:

– Мне кажется… Месье Пуаро, вы не могли бы нам помочь?

– Что-то случилось? Но что?

– Это… это Бриджет. Она там, в снегу. Мне кажется, она не двигается и не говорит… ой, вам лучше самому сходить и посмотреть. Мне очень страшно – вдруг она умерла?

– Что? – Пуаро отбросил в сторону одеяло. – Мадемуазель Бриджет мертва?

– Мне кажется… думаю, что кто-то ее убил. Там везде кровь… прошу вас, пойдемте со мной!

– Конечно, конечно. Немедленно иду.

Хорошо отработанным движением детектив засунул ноги в уличную обувь и натянул подбитое мехом зимнее пальто прямо на пижаму.

– Иду. Сейчас иду. Вы уже подняли тревогу?

– Нет. Я пока никому не говорил, кроме вас. Подумал, что так будет лучше. Дедушка и бабуля еще не проснулись. Внизу накрывают завтрак, но Певереллу я ничего не сказал. Она – Бриджет – лежит за углом дома, возле террасы и окна в библиотеку.