Действуй, Принцесса! - Юлия Климова

Мне, не искушенной в подобных вопросах и не умеющей разговаривать на столь откровенные темы, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь. Предательское смущение коснулось лица и окрасило щеки в розовый цвет (я очень надеялась, что хотя бы в розовый, а не в бордовый).

Клим улыбался.

– Моя личная жизнь вас совершенно не касается.

– Павел тебе не подходит, – Шелаев вновь проигнорировал мой ответ. – Он не сможет сделать такую, как ты, счастливой. Правда, Старуха одобрила бы его кандидатуру. Готов спорить, он был бы одним из первых в ее рейтинге. Папа – банкир, так чего еще желать?

Старухой Шелаев называл Эдиту Павловну, но это слово не звучало оскорбительно и не подчеркивало возраст. Оно обозначало нечто иное – имя противника.

Вот она, ирония судьбы! Враг бабушки на моей стороне, но я не собиралась переплывать на его берег. И все равно меня разбирало любопытство, что вкладывает Шелаев в слова «такую, как ты»?

– Возможно, для бабушки и имеют значение родственные связи и достаток, – произнесла я спокойно, но с достоинством, – но я в людях ценю другое.

– Полагаю, душевные качества.

– Да.

– Анастасия, ты очаровательна. – Взгляд Шелаева стал мягче (или мне показалось?). – Жаль, здесь не танцуют, иначе я бы сейчас пригласил тебя на танец.

– Я бы не стала с вами танцевать.

– Стала бы, – ответил он тихо, прищурился, а затем резко повернул голову к публике. – Ты стала бы со мной танцевать, потому что отказ в данном случае граничит с трусостью. А ты готова пойти на многое, только бы я никогда не узнал о твоих слабостях.

Я тоже развернулась к публике и сжала губы. «После этих слов я вообще никогда не смогу ему отказать! Вот Шелаев меня приглашает, и я иду. И так бесконечно!»

Я проследила за его взглядом – Клим смотрел на Лизу.

– Влюбились? – с удовольствием поддела я.

– Нет, – повторил он мой ответ.

– Не делайте на нее ставку. Она вам не подходит.

Он тихо засмеялся и сунул правую руку в карман брюк.

– И почему же она мне не подходит, моя дорогая Анастасия? – решил подыграть мне Шелаев.

– Потому что она любит только себя.

Я не сомневалась – Лиза за эти годы не изменилась. Высокомерие и презрение к окружающим были написаны на ее лице.

– А ты бы хотела, чтобы рядом со мной была женщина, которая по-настоящему, до последнего закоулка души любила бы меня? По-твоему, я стою такой любви?

Наши глаза вновь встретились, я смутилась и первая отвела взгляд. Но тут же, отругав себя, вытянулась в струну.

– Вы правы, Лиза – как раз ваш вариант.

– Ну, раз ты одобряешь, – Шелаев усмехнулся, – я пойду и очарую ее.

– Вот и идите.

– И пойду.

– И идите.

– И пойду, – усмехнулся он. – Обязательно передай от меня привет Эдите Павловне. Кстати, отличное ожерелье, я еще раз убедился в том, что оно тебе очень идет.

Перепалка напомнила наш последний разговор с Шелаевым, тогда он так же отправлял меня к бабушке.

– Непременно, – прошипела я уже ему в спину.

Клим миновал колонны, вынул руку из кармана, равнодушно посмотрел на одну из фотографий и подошел к Акимовым. Пожав руку Павлу, Клим встал рядом с Лизой и, наверное, сказал ей какой-то комплимент. На лице красавицы появилась довольная улыбка, а глаза блеснули, как у кошки, поймавшей вкусную рыбку. Вот только Клим Шелаев совсем не походил на слепую оглушенную жертву. Он походил на человека, способного испортить жизнь кому угодно, и зависело это лишь от его «хочу» или «не хочу». Колючие мурашки пробежали по спине, и я поежилась. Разговор почему-то не отпускал, не уходил, он цепким вьюном окружал меня, стягивая крепкие кольца…

«Интересно, существует ли на планете женщина, способная полюбить Шелаева по-настоящему, до последнего закоулка души? Или нет? Какой нужно быть, чтобы полюбить его?»

– Ненормальной, – тихо ответила я, скользя взглядом по залу. Мне больше не хотелось смотреть на Лизу и Шелаева. А может, они как раз достойны друг друга?

Поскучав полминуты, я развернулась и отправилась на поиски Эдиты Павловны. Я бы с удовольствием поехала домой и хотела узнать, сколько осталось мучиться в этой галерее. Но стоило сделать несколько шагов, как в меня буквально вцепилась Валерия. Раскрасневшаяся, с высоким и на вид хрупким бокалом шампанского в руке, она явно была довольна вечеринкой и никуда уезжать не собиралась.

– Ты сейчас болтала с Климом? Что он говорил? Ах, до чего же хорош! Я раньше думала, что ему нравятся женщины лет тридцати. Но погляди, как он смотрит на Лизку! А она такая отвратительная! Кстати, она собирается учиться в том же университете, куда тебя запихнула бабушка… Как же хорошо, что я в отличие от вас буду заниматься модой! Лично я не считаю разницу в пятнадцать лет трагичной, наоборот, это очень возбуждает. Представь, ему приблизительно тридцать три, а мне восемнадцать… И он опытный мужчина. Сто раз опытный! Мне кажется, оказаться с ним в постели – это… Это улет!

– Тише, – одернула я Леру, боясь, что через минуту вся галерея «Дюма» будет в курсе ее сексуальных фантазий. Алкоголь сделал свое дело, и моя двоюродная сестра плохо контролировала мысли, желания и поведение.

– Ладно, – прошипела она. – Но что Шелаев говорил? И почему ты его отпустила к Лизке?

– Ничего особенного он не говорил. Ты не видела бабушку?

– И Павел здесь… – не слушала меня Валерия. – Клим в сто раз круче. Но… – Она посмотрела на меня и с удовольствием добавила: – Я твердо решила выйти замуж за Павла. Как говорит бабуля, это хороший задел на будущее. К тому же он меня волнует. Такой красавчик…

– А как же Шелаев? – спросила я назло, пытаясь сбить ее с толку.

– Клим бесподобен, – Лера тяжело вздохнула и скривила губы. – Но замуж за него выйдет только ненормальная. А вот как любовник…

«Надо же, мы пришли к единому мнению. Редкий случай. Единственный! Выйти замуж за Шелаева может лишь сумасшедшая. Да».

Я продолжила путь, а Лера увязалась за мной. Острое желание обернуться и посмотреть на Павла, Лизу и Клима буквально разворачивало мою голову, но я сдержала порыв – шла и смотрела исключительно вперед.

* * *

Бабушка коротала время в обществе Льва Александровича Бриля. Притормозив около столиков с закусками и напитками, я взяла тонкий стакан с апельсиновым соком и сделала несколько глотков. Вкус апельсина и прохлада меня несколько взбодрили, я наконец-то смогла расслабиться и почувствовать себя более чем хорошо. Это произошло еще и потому, что Бриль улыбнулся мне и кивнул.

– А Лев Александрович увлекается фотографией? – спросила я у Леры.

– Не-а, здесь просто полно его пациентов, а может, и бабушка пригласила. Я бы слопала еще пять вон тех бутербродиков, но боюсь растолстеть. Это ты такая тощая, что даже если съешь ногу слона, то не слишком-то поправишься, а я… – Валерия состроила плаксивую гримасу, демонстрируя ужасную участь, которая ее ждет. – Бриль страшенный, правда?