Zевс - Игорь Савельев

– Да, так вот… Помещение освободилось, а там очень хороший кондиционер… Широкий такой, понимаете? Рушана Хашиахметовича нет, он бы подробнее пояснил… У нас возникла мысль сейчас, пока арендатор не въехал, забрать этот кондиционер, а туда поставить обычный, поменять, так сказать… А что? Мы же имеем на это право?

Чпония глубокомысленно кивал, как на совете старейшин.

– Возник вопрос, какой из отделов наиболее нуждается…

Дальнейшее – на двадцать минут – это был хор голосов, Кирилл с изумлением наблюдал, как даже аристократичный Татищев тоненько включился в этот хор. Кирилл тщетно пытался не растерять на этом празднике жизни собственный запал.

– А там еще столы хорошие… Нельзя и их как-нибудь поменять? А то у нас какие-то столы… совсем покарябанные…

– Много карябаете! – грубовато веселился Чпония.

– Нет, ну раньше-то где вы были? – возмущался генеральный. – Почему молчали? Теперь, когда я людям уже пообещал, что будет такая-то мебель, столы… Это же надо сначала все рассчитывать, где какие, потом выносить-заносить… Инвентарные номера…

– Люди поймут, – веско вставлял Чпония. – Я знаю этих людей…

…Совсем опечалившись, сникнув, Кирилл едва не пропустил свой коронный выход, когда Татищев назвал его фамилию, и все посмотрели на места для приглашенных: к концу оперативки, петитом, пробегались и по основным вопросам подготовки к авиасалону.

– Четыреста сорок четвертый проект… Нам нужна эффектная картинка, баннер, чтобы мы смогли выставить… Ну, просто, для фона… Справишься? Этим, как его, фотошопом владеешь?

– Ну, вроде как… – растерялся Кирилл, в голове которого все еще бушевало «волновое сопротивление».

– Есть толковые ребята?

Кирилл вспомнил Олега, носки, «Келдыша» и «Белого медведя» и со вздохом ответил: есть.

– Ну вот и отлично, – сразу отключился генеральный, а Чпония дал последнее ценное указание:

– Сделай так, чтобы красиво.

– Реактивный самолет должен быть, прежде всего, красив… Это Туполев сказал… – внезапно для всех, и для себя, ответил на это Кирилл, и все оперативное совещание секунды две на него изумленно таращилось.

– Ну а теперь – торжественная часть! – объявил генеральный с видом фокусника, но интриги в фокусе не было, потому что секретарша уже несла ему стопку тяжелых бархатных папок и таких же коробочек. И за столом действительно оживились.

– За работу во время избирательной кампании декабря 2007 года по выборам в Государственную думу Федерального собрания и марта 2008 года – по выборам Президента России… – начал зачитывать генеральный, картинно вытягивая папку от себя, потому что очки его остались лежать на столе, но отвлекся от текста. – У нас здесь было три избирательных участка, и большую мы работу проделали, как вы помните… Так вот… Центральная избирательная комиссия Российской Федерации награждает ведомственной медалью… Ведомственной медалью – руководителей отделов… Мне очень приятно, что руководители у нас работают так, что их каждый раз отмечают… Товарищ Тетишев, прошу, вы первый!

Татищев хотел было протянуться за наградой через стол, затем неловко встал, потоптался на месте. Генеральный грузно возвышался над столом, захлопнул папку. В такие моменты, торжественные, не рутинные, он будто наполнялся воздухом.

И долго тряс руку Татищеву, приговаривая:

– А ведь это не первая, помните, я вам и по работе отдела на переписи населения вручал…

– Да, если все надеть… У меня ведь… и медаль Ленинского комсомола… Я бы тут уже как член политбюро…

– Политбюро! – внезапно воскликнул Чпония, вскочил с места, подбежал. – Ну-ка дай-ка… Всегда хотел попробовать…

Выдернув из рук генерального папку и коробочку, папку он отбросил на стол, из коробочки вытащил действительно медаль и под хохот и аплодисменты всего стола принялся крепить ее к твидовой груди Татищева. Стол веселился с избитыми шуточками на тему «награда нашла героя». Смущенный лауреат перетаптывался с ноги на ногу, как конь.

– Зараза, плохо идет, булавка дерьмовая… – бормотал Чпония и сопел.

– Ну так это и не орден на винте, – ржал генеральный, тонко намекая, что он-то знает, как крепятся ордена.

Аплодисменты нарастали: сложился ритм.

Секретарша хлопала глазами, прервав стенограмму.

Кирилл успел подумать, что еще минута – и безумие мира засосет его, как воронка.

Чпония и Татищев мощно, троекратно, по-старому целовались взасос; слюняво, с всхлипами и с чуть свороченными в сторону губами, как это бывает после глубокой стоматологической заморозки.

Леша позвонил.

Кирилл уже даже не ждал этого. Утром выходного дня он вспоминал новый сон. Вроде как ему вручали фээсбэшное удостоверение. Делал ли это Циглинцев, или кто-то другой – Кирилл не помнил. Циглинцев, его коллега по месту работы, но не по профессии; сотрудник контрразведки, призванный визировать их международные контракты… Кирилл не помнил. Обильное масло на сковородке (они завтракали яичницей) он еще более обильно заливал моющим средством. Ему вручали фээсбэшное удостоверение, по поводу чего он испытывал странное и малообъяснимое подобие гордости. Затем – в своем подъезде – конечно, не таком, как в реальности, – он встречал некую девушку. А вот на кого походила девушка, уже и не вспомнить… Она окликнула его на лестнице. Точно. А вы не сосед из шестой квартиры? Нет. Тогда под глазком квартиры с цифрой «шесть» девушка сообщала Кириллу: тут, кажется, никто не живет, но недавно кто-то просовывал под дверь чертежи… И протягивала эти чертежи. Странно, что он, инженер, ни черта в них не запомнил. А это даже интересно… (Сделал воду чуть прохладней и перешел на чашки.) Самые совершенные схемы посещали гениев во сне; неужели – ничего?.. И Кирилл заставлял себя вспомнить. Когда-то давно, в хулиганском детстве, он уже доставал какие-то (те же!) чертежи из чьих-то почтовых ящиков… Как на шарнирах, потрясенный открытием, он спускался по таким одновременно и знакомым, и незнакомым лестницам к ящикам (едва не запнулся о ведро); смотрел на них, ощупывал. Точно! Ящик шестой квартиры!.. Девушку уже как ветром сдуло. Зато Кирилла (или не Кирилла) уже захватывало какое-то воодушевление: он напал на след, на что-то стоящее, и удостоверение ему дали не зря. Выслеживал, караулил у двери шестой квартиры, где никогда ни звука и никто не ходит…

И тут, собственно, позвонил Леша. Уже видя, кто это, Кирилл вытирал руки кухонным полотенцем, несколько нервно.

– Нну, Кир? Как жизнь молодая?.. Серьезно, как дела вообще?

Вот в таких случаях теряешься, как ответить?.. Как ответить человеку, с которым не разговаривал столько лет? И что можно сказать о своих текущих делах? «Вот, у меня есть жена, ее зовут Яна, она беременна, машет рукой, привет передает»?..

– Че седня делаешь? А пошли в сауну, а! Я погуглил, что тут есть поблизости… Закажу номер, кстати, тут недорого… Посидим, потрындим…