В ожидании технологического прорыва - Юрий Вениаминович Красков

у представителя Rawema, он ответил, что там хорошо функционирует система курсов обучения и подготовки специалистов для отрасли машиностроения. Кроме того, размещение заводов в провинции способствует тому, чтобы там не было безработицы.

В том, насколько хорошо живут провинциальные немцы, я мог убедиться, когда меня приглашали к себе домой сотрудники завода. Сначала я побывал в доме, где живёт бригадир сборщиков станков. Он познакомил меня со своей женой и сыном, которые засыпали меня разными вопросами, удивляясь при этом, насколько хорошо я их понимаю и отвечаю на них. Жена рассказывала мне о их повседневных заботах, а сын сказал, что его удивляет моя способность говорить по-немецки и он не представляет себе, как бы он сам мог разговаривать на иностранном языке.

Меня удивила манера разговора жены, и я с любопытством спросил её, почему она говорит слово sei, а не sind? Она смутилась и с улыбкой сказала, что здесь все так говорят, но всё-таки правильно говорить sind. Это был комплимент для меня, свидетельствующий о её чисто женской душевной доброте, которая в моём понимании была везде одинаковой.

Я ей сказал, что просто поражён внутренним устройством их дома с множеством разных помещений и высоченными потолками, создающими впечатление особого комфорта, усиливающегося немецкой аккуратностью и вниманием к мелким деталям. Бригадир к моим словам добавил, что ему это стоило больших трудов и сам он вряд ли бы стал заниматься всем этим, если бы не настойчивость его жены.

Я, конечно, не сказал им о наших намного более скромных деревенских домах, о которых я знал ещё с детства, тем более я умолчал о наших городских квартирах хрущёбах с их низкими потолками и маленькими комнатами. Мой отец был высококлассным судовым механиком примерно такого же уровня, как и немецкий бригадир. Он не только был безупречен в своей основной работе, но мог сам изготавливать мебель, сделал лодку, на которой мы с ним ездили рыбачить, и множество других полезных вещей. Однако, по сравнению с немецким механиком, он и мечтать не мог о таком доме, в котором я был гостем.

Другое приглашение к себе домой я получил от сотрудника ОТК, с которым я встречался лишь эпизодически во время приёмки оборудования. Когда меня провели по главному коридору его дома, я насчитал восемь дверей. Последняя гостиная комната была по площади примерно такой же, как две комнаты в квартире моих родителей в г. Тольятти.

Хозяин сказал мне, что тут они живут одной большой семьёй от прадедов до правнуков. Вся гостиная была обставлена красивой мебелью и создавала ощущение большого комфорта и уюта. Там стоял большой цветной телевизор с очень хорошим качеством изображения, что для меня было непривычно, т.к. в то время это было ещё довольно большой редкостью.

Мы поговорили на разные темы, в том числе я высказал удивление этим приглашением, на что хозяин мне ответил, что здешняя жизнь у них довольно однообразна и неизменная, а я произвёл на него впечатление как носитель чего-то нового и необычного, что вызывало у всех ощущение любопытства и интереса к моей персоне. Особенное внимание ко мне было привлечено после того, как я в общении с персоналом завода высказал своё мнение, что местные жители заметно отличаются от жителей больших городов тем, что они гораздо более спокойные и несуетливые, но в то же время демонстрируют свои способности решать проблемы, кажущиеся на первый взгляд очень трудными и даже неразрешимыми.

Хозяин мне сказал также, что им до этого никто не говорил, что они такие особенные, на что я возразил ему тем, что это моё мнение полностью подтверждали представители Rawema, которые говорили мне, что действительно спокойности и деловитости, свойственной местным жителям, им явно не хватает.

Кроме того, я заметил ещё одну особенность, состоящую в том, что сотрудники завода проявляли особую активность, когда я им указывал на недостатки в работе, которые прежде они просто не замечали. Как правило, люди очень часто довольно нервно реагируют на такие замечания, а местные жители, наоборот, воспринимают это как возможность проявить себя в деле, чтобы хоть как-то внести оживление в текущую размеренную поступь событий, усыпляющих своей монотонностью.

После поездки в Лейпциг начальник экспортного отдела также пригласил меня к себе в свой роскошный домик, где он жил вдвоём с женой, которая была очень красивой и намного моложе его. Учитывая его обаятельность и внешние данные это было для меня неудивительно. Видимо он ей рассказал ей о том, что произошло в Гевандхаусе, и из чисто женского любопытства она настояла на том, чтобы он познакомил её со мной.

Похоже было на то, что классическая музыка её не особенно привлекала, поэтому разговор шёл в основном о житейских делах. Я даже подумал, что она просто хотела убедиться, что в выходной день её муж действительно был в Лейпциге. Скорее всего, он даже взял бы её с собой, если бы мы все могли поместиться в его автомобиле.

Он видимо заметил, что разговор со скучающей женщиной меня сильно смущает, т.к. я был очень далёк от того мира, в котором она жила, поэтому попытался перевести разговор в какое-нибудь другое русло. Но ему это не удалось и видя, что я вот-вот начну зевать, он сказал жене, что у гостя был сегодня очень трудный день и ему уже пора отдыхать.

На пути к месту моего проживания в Ауэрбахе, я расточал в его сторону все хвалебные слова, которые я только знал о его доме и красавице жене, на что он мне отвечал, что у меня не только музыкальные, но тщательно скрываемы дипломатические способности. Теперь наступила моя очередь сделать большие глаза. Он расхохотался и пояснил мне, что его жена очень сильный психолог, но на этот раз её чары не подействовали так, как обычно ей удавалось, и перед отъездом она даже сказала о том, что завидует ему в части его возможностей общаться с неординарными личностями.

Я воспринял это как уже привычную для меня манеру немцев произносить множество лишних слов там, где это было явно излишне. Например, когда в помещение входила женщина и c очаровательной улыбкой и очень певуче произносила для всех присутствующих фразу «Schönen guten Mo-o-orgen!», это по-русски означало бы «С прекрасным добрым у-у-утром!». В моём представлении, такая фраза, произнесённая по-русски в помещении завода, выглядела бы маленьким сумасшествием, а там это некий обязательный ритуал, который для женщин даже приятен, поскольку позволяет привлекать к ним внимание.

В течение довольно большого времени у меня была возможность наблюдать очень