Мой чужой ребёнок - Настя Ильина

Я достал телефон из кармана и быстро вбил ответ на сообщение детектива о том, актуален ли ещё поиск информации о прошлом Гали.

Я: «Деньги переведу в течение часа. Доплачу за скорость. Я хочу узнать всё о её прошлом жены как можно быстрее».

Ответ пришёл практически в ту же секунду.

Шерлок: «Как только поступят деньги на счёт, сразу же возьмусь. Приятно иметь с вами дело».

Я нахмурился и посмотрел на маму Оли. Женщине что-то было известно, вот только готова ли она была поделиться этой правдой со мной?! Ведь я мог о многом узнать ещё до того, как придёт ответ от детектива. Я посмотрел на неё многозначительным взглядом.

Я вошёл в дом и вдохнул густой аромат еловых веток и травяного чая. Огляделся вокруг, скользя взглядом по небольшой кухоньке с печкой, с ностальгией вспоминая бабушкин домик в деревне, где я частенько пропадал на каникулах. Ностальгия нахлынула вместе с горечью из-за того, что бабушка и дед ушли друг за другом в самом расцвете сил.

— Дед наш спит уже, поэтому потихоньку, чтобы его не разбудить, — начала мама Ольги. — Чай будете?

— Не откажусь, спасибо. Пахнет чудесно, — ответил я и присел на табуретку с края стола, покрытого ажурной скатертью, связанной из нитей синего цвета.

Подушечками пальцев скользнули по узорам, а губы тронула улыбка. Бабушка тоже любила вязать такие штучки, а иногда они занимались этим вместе с мамой, а я как котёнок крутился вокруг клубков.

— Дядя Максим, а мы с дедой во-о-от такую рыбу поймали! Я тебе покажу! Она, правда, спит уже, но когда проснётся…

— Витюша, не кричи, зайчик! — поправила бабушка. — Иди лучше клубничку поешь!

Женщина протянула внуку тарелку с клубникой, и он побежал в комнату. Я не выдержал и произнёс наставническим голосом:

— Вить, руки не забудь помыть перед едой!

Олина мама покосилась на меня, из-за чего пришлось прикусить губу и виновато улыбнуться. Я привык считать мальчика своим. Так уж сложилось, пусть и неосознанно. Я волновался и заботился о нём, как о родном.

— Я не запрещал Ольге видеться с ребёнком… — начал я, когда её мама поставила передо мной чашку чая. — Так уж вышло… Точнее, я запретил, но ещё до того, как узнал её. Подавая заявку на поиск суррогатной матери и подписывая заявление с клиникой, я подписал документ, который запрещает женщине видеться с ребёнком и знать какую-либо информацию о нём.

— Вы это не мне скажите, Оле… Я не хочу лезть в ваши разборки. Моё дело маленькое — дочь поддержать. Насколько вы хороший человек судить не мне, — ответила она.

— Оля не захочет меня слушать. Она даже девочку отказалась кормить. Даже не кормить, а сцеживать молоко для неё… — ответил я и поджал губы.

— А что вы ожидали? Думали, что она будет плевать на собственное здоровье, на гордость? Что станет терпеть, как её пинают, будто собачонку, а потом зовут на лакомство?! — высказала её мама с долей презрения в голосе. — Вам раньше думать нужно было. А сейчас уже поздно. Если только удастся получить её прощение…

Я кивнул. Я хотел наладить с Олей отношения, потому что мне её не хватало, как человека. Как женщины…

Я сделал глоток чая, пытаясь понять, что за травы входят в его сборник. Привкус зверобоя и мелиссы ощущался отчётливо, но было что-то ещё.

— Та женщина, что шла по дороге… С ребёнком… — начал я разговор.

— Соседка наша. Зинка Куницына… Ни о чём фамилия не говорит?

Я отрицательно помотал головой. У Гали фамилия была другая — Колесниченко, до того как мы с ней поженились.

— Странно… Впрочем, я ничему не удивлюсь. Мать она Галкина.

Глаза широко распахнулись. Мои догадки лишь подтвердились, и от этого на душе стало неприятно. Появился осадок, почти такой же, как обычно бывает на чайнике после месяца использования. Галя похоронила живую мать, но обиднее было то, что она не доверилась мне. Если были причины отказаться от семьи, почему бы просто не рассказать, не поговорить с мужем?! Ведь так у нас могли сложиться куда более крепкие и доверительные отношения. Сделав несколько глотков чая, чтобы проглотить горечь обиды, я посмотрел на женщину.

— Не знал, значит… И Олька не рассказала…

— Я не спрашивал у Ольги о прошлом Гали, не считал правильным задавать такие вопросы беременной женщине.

— И правильно! То, что Ольга сделала ради неё. Мне до сих пор неприятно вспоминать. Не понимаю, как эту гадюку земля носит… и ведь мужик ей достался такой. А Оле… Эх…

Вопросов в голове появилось куда больше, чем изначально. Я хотел узнать всё и сразу: во что Галя впутала Ольгу, почему её мама с такой ненавистью говорит о моей жене, и что заставило отказаться от живой матери. Я мог бы помочь той девочке. В голове вдруг появился вопрос: «А что если?!»… Галя говорила, что не может выносить ребёнка после случая из прошлого. Могла ли эта девочка оказаться её дочерью?! Могла ли Галя родить в шестнадцать лет?!

— Скажите, та девочка… — спросил я, глядя на женщину с надеждой.

— Всякое поговаривают о ней. Зойка связалась с алкашом одним, когда сюда переехала… Галя против была. Сошлась с ним Зоя всё-таки, но долго не прожили вместе. Вроде он до Галки домогаться начал. И вот… подарок такой оставил. Кто-то говорит, что он Галку изнасиловал, и она от него родила… Кто-то, что Зойка сама. Роды-то в городе где-то были, так что точно не знаем ничего. Галя уехала сразу в город к отцу… Наркотиками она баловалась в школьные годы-то. Это хоть знаешь? А то ребёнка завели, а какой будет не ясно.

Все эти слова хлёсткими ударами избивали меня, оставляя на душе кровоточащие раны. С одной стороны, внутри закипала ярость, из-за того, что жена ничего не говорила мне о своём прошлом, а с другой, я начинал ненавидеть самого себя, ведь если бы узнал всё раньше… Бедная… Что ей пришлось пережить в прошлом? Если отчим действительно насиловал её… Если это её дочь… Ответить на все эти вопросы могло только расследование детектива.

Я залпом выпил чай и уставился в экран телефона, вбивая в онлайн-банке сумму перевода на счёт «Шерлока». Мне хотелось поскорее разобраться во всей этой ситуации, чтобы знать, как помочь жене, и нуждается ли она в моей помощи.

Рассказ о наркотиках оказался неприятным. Мне стало страшно за малышку. Следовало проверить её у всех возможных врачей. А ещё вдруг заинтересовало: если Галя действительно увлекалась наркотиками, почему врач ничего не заметил?! Или всё бесследно исчезло?!

Вопросов появилось столько, что мне казалось, словно меня превратили в пустоголового болванчика. Я думал, что разберусь хотя бы в чём-то, но на самом деле лишь утонул в собственных размышлениях. Тяжело дыша, я уставился в одну точку под ногами.

— Почему Оля ничего не сказала мне о наркотиках? Это же важно…

— Наверное, посчитала, что раз не спрашиваешь, не хочешь знать… или знаешь. Да и сам ведь обследование с женой проходил в дорогущей клинике!