По зову сердца - Джин Стоун

За дверью послышались шаркающие шаги. Сколько лет сейчас мисс Тейлор? Не меньше восьмидесяти. Лоретта, наверное, еще старше; правда, ее Джесс видела один-единственный раз пять лет назад.

Дверь открылась, и на пороге появилась Лоретта, совсем сгорбленная. Кожа ее казалась прозрачной.

— Вы Лоретта Тейлор? — спросила Джесс.

Старуха нахмурилась:

— Что такое? Чего вам нужно?

Джесс кашлянула.

— Я приезжала к вам несколько лет назад, — очень громко заговорила она, предполагая, что старуха глуховата. — Меня зовут Джессика Рэндалл. Я хотела бы поговорить с вашей сестрой.

Почему-то последняя фраза прозвучала как вопрос.

— Напрасно потратили время, — проворчала Лоретта. — Моя сестра умерла.

Джесс придержала закрывающуюся дверь:

— Подождите, пожалуйста. Расскажите, что случилось.

— Она умерла прошлым летом. От своих чертовых сигарет. Джесс закрыла глаза и представила мисс Тейлор: ярко накрашенные губы, неизменная сигарета без фильтра в пожелтевших пальцах.

— О, мне так жаль… Я не знала…

— Теперь знаете, — отрезала Лоретта и захлопнула дверь. Джесс стояла на крыльце, засунув руки в карманы. Ей казалось, что дверь вот-вот откроется, на пороге появится мисс Тейлор, извинится за сестру, которая любит пошутить, и пригласит гостью в дом.

Но дверь не открылась.

Оборвалась еще одна ниточка, связывавшая Джесс с прошлым.

Мисс Тейлор больше нет.

Новая утрата ножом резанула по сердцу Джесс, и она осознала, что без мисс Тейлор ей уже никогда не узнать правду. Только мисс Тейлор она могла доверять.

Небо темнело. Начинался мелкий дождь.

Немножко хочется.

Обнаженная Джинни присела на постель и рассмеялась. «Немножко хочется» — это все равно что «немножко беременна».

Она провела рукой между ног.

Сухо. Ни единого признака игры гормонов.

Джинни растянулась на постели, которую почти не покидала в течение сорока восьми часов, и заложила руку за голову. Вот так. Уже и не хочется.

Она закрыла глаза. Ей было плохо и казалось, что разум навсегда покинул ее.

Горечь утраты? То, о чем толкуют кретины в бесконечных телевизионных ток-шоу?

Едва ли. Джинни знала, что такое боль и горечь утраты. Но для нее печаль всегда была временным состоянием и лишь помогала убедиться, что она все еще жива, способна мыслить и чувствовать. Из-за обычного расстройства Джинни не кинулась бы голая на постель, не стала бы прикасаться к своим интимным местам, чтобы проверить, сохранилось ли у нее желание.

Джинни не хотелось думать, что с Джейком ушла в могилу се сексуальность, что именно ему достались ее последние сводящие с ума оргазмы. Ведь он не обладал выдающимися мужскими талантами, его пенис весьма скромного размера, как правило, безвольно висел, а не указывал радостно на нее. Потому-то Джейк неизменно прощал жене шашни с другими мужчинами, от которых она надеялась получить неизмеримо больше.

С появлением Лайзы в жизни Джинни произошла перемена — неожиданная и даже пугающая. Она уже не мечтала о «большом». У Джинни были муж и дочь, которые — черт знает почему! — хотели и впредь оставаться рядом с ней.

Джинни повернулась на бок и провела ладонью по груди — конечно, силиконовой, после операции, оплаченной Джейком. Все, что она получала в последние годы, Джейк безотказно оплачивал.

Чудо, что он так и не узнал про случай с Брэдом.

Джинни сжала пальцами сосок, но не ощутив ожидаемой вспышки между ног, предалась воспоминаниям о ночи, проведенной в постели с сыном Джейка.

На Джинни тогда было одно из самых вызывающих ее платьев, оно оставляло неприкрытыми бедра и имело вырез почти до пупка. Джейк в очередной раз уехал из города, оставив жену одну. В поисках радостей жизни Джинни отправилась в клуб «Лемонд», где на нее положил глаз какой-то парень. Однако вскоре выяснилось, что он девственник и смотрит на Джинни как на мамочку.

Ей быстро надоело в клубе, и она, совершенно пьяная, вернулась домой. Здесь Джинни налила себе еще порцию виски и залпом выпила.

А потом появился Брэд, стройный, мускулистый. Она видела, как под джинсами наливается силой его мощный пенис.

Джинни позволила ему снять с нее платье, нежно погладить, поцеловать и приласкать ее губы теплым и влажным кончиком языка. А затем он опустил голову и захватил ртом сосок.

— Как я хочу тебя! — жарко прошептал Брэд. — Я хочу тебя с того самого дня, когда впервые увидел.

Джинни казалось, что она протестовала. Тем не менее его язык уверенно, страстно гулял по ее груди…

Она застонала и раздвинула ноги.

— Укуси меня, — приказала Джинни.

Его зубы вошли в ее плоть…

— Сильнее! Сделай мне больно!

Он снова укусил ее.

Джинни дрожала от возбуждения. А когда что-то очень большое и твердое вошло в ее тело, она уже только кричала, стонала и требовала еще.

Но сейчас даже воспоминание о той жаркой ночи не разбудило в ней желания.

Джинни выругалась, встала, распахнула дверцу шкафа и вспомнила о том, что после происшествия с Брэдом сожгла все свои самые сексуальные, самые откровенные наряды.

Потом, конечно, у нее появились другие, а желание осталось прежним. Ну а сейчас Джинни нужны только пижамные брюки и просторная, уютная рубаха. Рубаха Джейка. Покойного Джейка.

Когда раздался звонок в дверь, Джинни стояла у окна в гостиной, время от времени бросая в рот крохотные тостики.

Наверное, что-нибудь прислал очередной поклонник Лайзы, самой милосердной из дочерей, которую Джинни в этот час совсем не хотелось видеть. А кто ей нужен или что, она не знала. Во всяком случае, пусть Консуэлло поскорее выпроводит незваного гостя.

— Джинни! — послышался осторожный голос. — Это я, Джесс.

Джинни посмотрела в темный дверной проем. Джесс? Нет! Но она уже знала — да. Как это похоже на Джесс — прочитав о смерти Джейка, примчаться на другой конец страны. Джесс — добрая, как Лайза.

Ее подруга из другого времени и пространства.

— Господи Иисусе, — прошептала Джинни, — каким ветром тебя сюда занесло?

В сущности, не в таком уж далеком прошлом остался день, когда появилась Джесс и рассказала Джинни про свои идею встречи. В тот раз она тоже нагрянула без предупреждения. С тех пор они ни разу не виделись, но продолжали общаться, если два-три телефонных звонка в год и обмен рождественскими поздравлениями и фотографиями детей можно назвать общением.

Джесс двинулась к ней, робко улыбаясь.