Золотые уколы смерти - Ольга Экстер

— Чего, Виктор Сергеевич?

Он опять прошелся, покусывая нижнюю губу, по комнате и сказал тихо:

— Да родители, что твои, что этих ребят — они же меня четвертуют. Ведь хочешь не хочешь, а учеба в школе у вас фактически пойдет побоку. У вас впереди выпускные экзамены, затем — аттестат. Это не шуточки. Поди объясни родителям, что вас может ждать великая спортивная карьера. Они наверняка спят и видят своих чад в каких-нибудь престижных институтах и университетах. Какое уж тут фехтование!

Роксана встала со стула и заявила неожиданно жестким тоном:

— За ребят и их родителей я отвечать не могу. Но со своими предками справлюсь. Они уже поняли, что, если встанут у меня поперек дороги, я просто сбегу из дома и все. Хоть на вокзале буду жить.

Виктор Сергеевич грустно улыбнулся:

— Ну уж ты придумала! Давай будем надеяться, что до этого не дойдет. Всегда же можно договориться, найти какой-то компромисс, ведь правда, девочка?

Роксана покраснела от такого обращения, но согласно кивнула:

— Да, конечно. Я тоже думаю, что все обойдется. А мы правда поедем на соревнования?

— Правда. Только до них еще три месяца упорных тренировок.

— Ой, Виктор Сергеевич, да я готова день и ночь!

— Ну вот и славно, Роксаночка, иди теперь домой, отдыхай. Лишнего никому ничего не говори.

И Роксана, не чуя под собой от радости ног, полетела в сторону Ордынки.

Конечно, не обошлось без скандала. За просто так отчислить из секции больше половины самоуверенных и амбициозных юнцов — это вам не плюшки трескать. И родители их приходили выяснять отношения, грозились начальству настучать, и слезы лились…

Однако Агапов был непреклонен. Он мягко и доходчиво объяснял всем суть происходящего: либо продолжится бесперспективное обучение целой толпы, либо наиболее одаренные и подготовленные получат все тренерское внимание и будут готовиться к достижению спортивных высот.

В общем, конфликт удалось погасить, и оставшаяся «великолепная четверка» (в состав которой, кстати, вошел тот самый Славян, которому Роксана в первый день отвесила пощечину) приступила к интенсивным тренировкам. Наконец-то Роксана держала в руке удобный эфес и ощущала прохладу настоящей рапиры. Делала не воображаемые выпады, а самые что ни на есть подлинные. С достоинством опускала защитную маску на пылающее от волнения перед поединком с партнером лицо.

И родительский дом, и школа, и все остальное, чем увлекаются девушки лет шестнадцати, отошло для нее на второй план. Стало как бы довеском к главному, основному. А основным была ее цель: доказать всему миру (и в первую очередь Виктору Сергеевичу), что она великолепная фехтовальщица, лучшая из лучших, и достойна всяческого восхищения. Нормальный юношеский максимализм. Такой и горы свернет, только надо вовремя и мудро направить его в нужное русло.

Что Агапов и делал. Он не мог нарадоваться успехам своей воспитанницы и прочил ей великое будущее, делая вид, что не замечает взглядов, полных обожания, которыми его одаривала расцветающая Роксана все чаще и чаще…

Так подошел март, и исполнился год, как Роксана пришла на первую свою тренировку. Теперь это была уже не храбрящаяся девочка, но вполне уверенная в себе спортсменка, которую не стыдно было выставить на соревнования в Твери.

Здесь команда москвичей, в которую, помимо Роксаны, вошли еще три девушки-фехтовальщицы из других спортшкол столицы, добилась сокрушительной победы над соперницами из доброго десятка областей.

Роксана впервые почувствовала радость от заслуженных лавров, ощутила приятное прикосновение слегка щекочущего атласа ленты от медали, по телу как бы прошел ток, когда счастливый Агапов крепко, по-мужски, ее обнял после финального поединка.

Одно отравляло радость девушки — отношение к ее увлечению родителей. Как всегда пьяный, папаша скептически хмыкнул, когда восторженная Роксана, словно порыв ветра, влетела в квартиру, зажав в руке первую свою медаль.

— Ну и что ты этим… ик… бл… доказала?

Из кухни вышла мать, грустно улыбнулась дочке:

— Роксана, ведь у тебя четыре тройки в четверти, скоро экзамены, а ты все со своей дурацкой шпагой носишься.

Настроение было вконец испорчено. Роксана, вся в слезах, побежала к единственной оставшейся у нее школьной подруге Светке Тареевой, потащила ее в кафе, выпросила там бутылку совиньона и в первый раз в жизни напилась. Ей тогда еще чуть-чуть было для этого надо…

Школьный год она, конечно, закончила слабо, экзамены сдала еле-еле, но это Роксану волновало очень мало.

Впереди была главная на этот момент высота — юношеский чемпионат Союза. Женская сборная Москвы по фехтованию, куда вошла Роксана, активно к нему готовилась.

Теперь она вместе с Агаповым проводила в спортивном зале по пять-шесть часов в день. И естественно, на все остальное сил оставалось совсем мало. Родители только мрачно ворчали, открывая усталой дочери вечером дверь. Она механически пережевывала то, что ставила перед ней в тарелке мать, и плелась в свою комнату, чтобы рухнуть на диван.

Так прошло все лето, а в сентябре, вместе с началом ее последнего учебного года, подошло и время чемпионата.

Он проходил в родной Москве, а дома, как известно, и стены помогают. Из шести поединков Роксана одержала верх в пяти. Только один раз ей пришлось уступить, да и то не было обидно: все-таки соперницей была прошлогодняя чемпионка Союза Ольга Старостина.

Завоевав в итоге серебряную медаль, Роксана чувствовала себя наверху блаженства: не прошло и двух лет, как она взяла в руки рапиру, а уже вошла в число лучших молодых фехтовальщиц страны.

Кажется, мечта начинала сбываться. На нее обращали внимание спортивные издания, в некоторых даже появлялись ее фотографии. Вокруг стали увиваться мужчины, делая недвусмысленные намеки. Поступали, вполголоса, многозначительные предложения от солидных маститых тренеров бросить Агапова и переходить к ним, сулились райские кущи и наслаждения, море добра и злата…

Естественно, девушка напрочь отвергала все эти поползновения, для нее единственным мужчиной и идеалом тренера оставался Виктор Сергеевич и чтобы иметь дело с кем-либо другим даже мысли не возникало.

Она чувствовала главное: у нее действительно есть талант, призвание к этому виду спорта. Она способна достичь самых больших высот. Пусть даже, предположим, Агапову не хватает тренерского мастерства и опыта — ничего, это компенсируется; недюжинными ее, Роксаны, способностями к развитию и совершенствованию.

Проблемы со школой, родителями давно уже стали третьестепенными. К сдаче выпускных экзаменов она пришла с настолько запущенными знаниями, что троечки ей натянули, как это часто бывало, только из уважения перед ее громкими спортивными успехами.

Именно по этой же причине она без особых проблем поступила в институт физкультуры, куда, чадо заметить, за все положенные пять лет являлась не более двадцати раз — с зачеткой к окончанию очередной сессии. Там ей «автоматом» проставлялись нужные циферки и буковки…