Это неистовое сердце - Розмари Роджерс

Мне и без этого было о чем думать. Через несколько дней лорд и леди Кардон давали грандиозный бал в честь моего двадцатилетия. Именно после бала судьба моя вновь неотвратимо изменилась. Вечер удался на славу. Я танцевала, пила шампанское, смеялась, флиртовала; только в шесть утра гости наконец разошлись.

Я так устала, что, с трудом добравшись до комнаты, едва сумела снять платье и, бросившись на постель, заснула, крепко, глубоко, без сновидений. Разбудил меня яркий солнечный свет, внезапно заливший комнату.

– Зачем ты раздвинула шторы, Мартина? – пробормотала я, подумав, что вошла горничная. – Который час? Я обещала поехать в парк…

– Может, лучше отложить прогулку? Тебе необходимо увидеться с одним человеком – это жизненно важно для твоего будущего.

Я рывком села, широко раскрыв заспанные глаза. У постели стояла мать. Ее я уж никак не ожидала здесь увидеть.

– Прости, что разбудила, – бесстрастно продолжала она, – но дело не терпит отлагательств. Я отпустила Мартину и сама принесла тебе горячий шоколад.

Я взглянула на нее, пытаясь привести мысли в порядок. Моя мать – леди Фэнни. Все эти месяцы мы жили рядом как вежливые соседи, сталкивались в коридоре и равнодушно проходили мимо. Именно по этому уклончивому отношению я сразу поняла, что матери все известно, но она, как страус, прятала голову в песок, не желая признавать очевидного. За это я презирала ее еще больше. Моя мать – сводница? Она была любовницей сэра Эдгара Кардона, одновременно оставаясь женой моего отца, и теперь по-своему, в извращенной манере, я платила ей ее же монетой за боль, причиненную отцу.

Мы молча смотрели друг на друга несколько секунд, потом я медленно протянула руку к чашке с шоколадом. Утренний свет не щадил леди Фэнни, хотя лицо ее было покрыто, как всегда, толстым слоем румян и пудры. Возможно, когда-то она была хорошенькой, но, как все пухленькие блондинки, быстро увяла. И теперь в ярких лучах солнца я увидела ее по-настоящему – стареющую толстую женщину, вызывающую лишь жалость… если бы я была способна жалеть ее.

Словно не в силах слишком долго смотреть на меня, мать нетерпеливо подошла к туалетному столику и принялась теребить щетки и расчески, ожидая, пока я допью шоколад. Все это время мы молчали. Наконец я отставила чашку и, увидев, что мать взяла колье из сапфиров и бриллиантов – подарок сэра Эдгара ко дню рождения, лениво улыбнулась:

– Вам нравится? У меня есть такие же серьги и браслет. Но несомненно, колье самое красивое, как вы считаете?

Мать уронила колье, будто обжегшись, и взглянула на меня с невыразимой ненавистью, словно с лица ее вдруг слетела маска.

– Может быть, скоро ты сможешь сама покупать себе драгоценности, Ровена. Если, конечно… проявишь благоразумие.

– Почему бы вам не отбросить все предисловия и не объяснить, зачем пришли? Я очень хочу спать и не желаю разгадывать головоломки.

Спустив ноги с кровати, я встала, но, только заметив выражение лица матери, поняла, что совершенно обнажена, и, рассмеявшись, потянулась за прозрачным, отороченным кружевом пеньюаром, одним из многочисленных сюрпризов сэра Эдгара.

– Боже! Насколько мы чужие друг другу! Не представляла, что моя нагота так возмутит вас.

– Дело не в этом, – начала было она, но мгновенно смолкла. – Не важно. Я сюда пришла не затем, чтобы ссориться, а… скорее, предложить… что-то вроде именинного подарка.

Короткий, почти истерический смешок, вырвавшийся у нее, заставил меня присмотреться пристальнее. И в самом деле, лицо матери неестественно покраснело даже под толстым слоем румян, а пухлые, унизанные кольцами пальцы нервно задрожали.

– Не слишком ли поздно упрекать друг друга? – спокойно осведомилась я, начиная причесываться. – Ну? Может, объясните, что это за запоздалый подарок?

– Это должно быть нашей общей тайной, – поспешно объяснила она. – Эдгар… не хочу, чтобы Эдгар знал… пока. Он никогда не любил твоего отца. Ни в коем случае нельзя упоминать имя Гая.

Моя рука остановилась в воздухе.

– Отец? Какое отношение он имеет к этому? Вы никогда не говорили о нем.

– Конечно, нет. К чему? Мы ведь разведены, а все несчастья, которые пришлось из-за него вытерпеть… но, впрочем, это сейчас не имеет значения. Главное, постарайся выслушать. Это не займет много времени. Твой отец, как известно, отправился в Америку. Когда дед умер, адвокаты с трудом отыскали Гая. Адреса он не оставил и, уж конечно, никогда не возвратился бы сюда. Но дело в том, что, убийца Гай или нет, после смерти отца именно он стал графом Мелчестером.

В голосе зазвучали годами подавленные нотки горечи, и я спросила себя, неужели она наконец пожалела, что стала женой обыкновенного баронета, а ведь могла быть графиней.

– Но почему вы внезапно заговорили об отце? – повторила я. – Что пытаетесь сказать?

– Он желает, чтобы ты приехала в Америку и жила с ним, – с неожиданным торжеством объявила мать. – Да-да, – поспешно продолжала она, заметив выражение моего лица, – это правда. Адвокаты нашли Гая. Он не знал, что его отец умер, а ты живешь с нами. Поверенный связался со мной и желает встретиться, обсудить необходимые меры. Ты ведь поедешь, поговоришь с адвокатом, Ровена? – почти отчаянно прошептала она, пугаясь моего ошеломленного молчания.

До сих пор я не представляла, как же сильно мать хотела отделаться от меня.

– Он богат, Ровена! Не могу себе представить! Гай, который всегда был таким мотом, не заботился о деньгах, тратил их, как только получал! Но мистер Брэйтуэйт говорит, что он миллионер и собирается все оставить тебе! Как только подпишешь бумаги и я дам согласие на твой отъезд, на твое имя будет переведено пятьдесят тысяч фунтов. Понимаешь, что это означает?! Ты будешь богата и совершенно независима! Ну, что скажешь?

Я окаменела, и, хотя постаралась ничем не выказывать потрясения, все же глаза мои, должно быть, неестественно заблестели. Я молча взглянула на кусавшую губы мать, которая тщетно пыталась прочитать ответ на моем лице.

– Ну? – спросила она наконец нетерпеливо и со страхом.

– Мне необходимо время все обдумать, – медленно протянула я. – Отец… почему, как вы думаете, он ждал так долго, прежде чем попытаться увидеть меня?

– Я ему написала! – взорвалась леди Фэнни. – Почему нет? Думаешь, я хотела тебя… здесь? Особенно после… после…

– Почему вы так не хотите сказать это вслух? – холодно перебила я. – Имеете в виду, после того, как ваш муж изнасиловал меня и был настолько слабоволен, что влюбился по уши? Боитесь, что он бросит вас ради меня? Именно поэтому решили перестать прятать голову в песок и вместо этого избавиться от меня?

– Ты бессердечная, расчетливая, мерзкая шлюха, Ровена, – прошептала она, но к этому времени я успела взять себя в руки и презрительно усмехнулась:

– Конечно, должна же быть я хоть в чем-то похожей на свою мать! Но мне кажется, для раскаяния немного поздно, не так ли?