📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаДневник Л. (1947–1952) - Кристоф Тизон

Дневник Л. (1947–1952) - Кристоф Тизон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 50
Перейти на страницу:
и другой мужчина уже вышли, и я в купе одна. Мне лучше. Я вытаскиваю из кармана оставшиеся пятнадцать долларов. Пытаясь разгладить купюру, держу ее между ладонями. Это деньги, которые я откладывала каждый день и которые Гуму не удалось у меня стащить. Только сейчас мне становится понятно, насколько они важны. Они – залог моего выживания. Я будто в первый раз вижу деньги, в том смысле, что в первый раз по-настоящему вижу их.

Поезд наклоняется на ухабах. Мы проезжаем над маленькими домами, примостившимися уводы, и через деревню, в которой он не останавливается. Циферблаты вокруг: на вокзалах, на колокольнях и в витринах бутиков – все показывают одинаковое время, их стрелки крутятся и прыгают ежесекундно, все одновременно. Поезда, похожие на мой, отъезжают и приезжают по расписанию. И мир вертится в полном безразличии. А я тут, сижу и смотрю в окно. И вдруг ко мне приходит ощущение, от которого кружит голову, – что все это пространство принадлежит мне и что никто и ничто не сможет сделать так, чтобы меня не было тут, в этой массе железа, набирающей скорость по направлению к городу. Маленькая попрошайка сбежала. Совсем одна. И ее пока никто не ищет.

Вдруг я чувствую себя всемогущей. И благословленной.

* * *

Лос-Анджелес. Вокзал весь выложен белым кафелем, и люди кричат. Он похож на больницу, по которой движутся сумасшедшие с чемоданами. Эти люди не сворачивают с дороги и поэтому сталкиваются друг с другом. Никто не хочет мне посоветовать: нет времени. Снаружи еще хуже. В небе небывалой красоты заря нависает скоплением машин и грузовиков службы доставки. Шквалы гудков и ругани – я в жизни не слышала такого шума. Не знаю, как им удается не врезаться друг в друга.

Я ищу почтовое отделение. Район вокзала ужасен: у отелей нет названий, на улице нет тротуаров. Люди сидят на земле, прислонившись к стенам, просыпаются. Куча обломков ржавых рельс, дети, спящие на грязных покрывалах. По их лицам ползают мухи. Кажется, что они ни о чем не мечтают. А я – ни старше их, ни намного богаче. Я поднимаю голову и ускоряю шаг, не хочу этого видеть. Нет, я не закончу здесь, на улице. Утренний туман медленно рассеивается. Стало видно верхушки огромных пальм, высаженных в одну бесконечную линию, но это лишь несколько золоченых листьев под докучающим солнцем. Ничто не выглядит так, как я себе представляла. Надеюсь, что в Венеции будет лучше, в смысле – чище. На улице Сан-Аламеда я поворачиваю направо, подставляю солнцу спину. Хочется побежать. Мне нужно уйти как можно дальше на запад, к океану. Я ориентируюсь, словно в море, а все эти люди и машины со стороны кажутся водорослями и рыбами.

Гум, должно быть, уже зашел ко мне в комнату и заметил, что меня нет. Представляю, как он сходит с ума, рыщет в отеле с нарочито спокойным видом, а сам тихо паникует… Я могла бы остаться в тепле, заказала бы вафли, панкейки, а к остальному уже привыкла. Безумно странно, что неизвестности и возможному счастью мы постоянно предпочитаем ежедневные страдания и неудобства.

1530. Притворяясь, что чем-то занята, я пишу в углу почтового отделения по адресу Восточная улица, 4. Здешние служащие не обращают на меня внимания. В справочнике (а он огромен), указаны как минимум двенадцать Бресслеров, живущих в Венеции. Лишь двое из них – мужчины, и они не те, кто мне нужен. Диспетчер указала мне на кабинку, и я позвонила по одному из тех номеров. Затем она направила меня в другую кабинку, где я позвонила еще по двум номерам. Когда я выходила из третьей кабинки, на моем счету было уже семь звонков. Я иду звонить, возвращаюсь, плачу, снова стою в очереди и прошу номер телефона очередного Бресслера. Каждый раз я пробираюсь сквозь толпу ожидающих чего-то мужчин, и мои ноги уже дымятся. Мне так страшно звонить… людям. Если уж на то пошло, я не знаю, кому именно звоню. Нет, Магда здесь не живет. Какая Магда? Иногда они орут в трубку, я их отвлекаю. Так реагировали многие, кроме одной очень милой дамы. А может, Магды просто нет в справочнике? Может, ее номер указан в каком-то секретном списке, ну не знаю, чтобы ее не тревожили. Я начинаю сходить с ума. У еще одних Бресслеров не поднимают трубку, нужно подождать. В окошко видно лишь мою голову, а диспетчеры так заняты! Я не осмеливаюсь постоянно им надоедать. Мужчина в рубашке и кепке, который следит за ними, внушает страх. Они тоже его боятся, это видно по их глазам. Я готова была расплакаться: не так я представляла себе этот город, не таким большим, не таким оживленным. Снаружи неожиданно вышло солнце, оно похоже на большой кулак. Даже при вентиляторах, крутящихся на потолке, все умирают от жары. С липнущими волосами и грязным топиком вид у меня, как у беглянки.

17 часов. Наконец-то. Я поговорила с Магдой. Она приедет за мной через два часа. Быстрее не сможет. Венеция далеко, а она едет на трамвае. Я уселась снаружи на ступеньках почтового отделения. Рядом со мной и дальше, вплоть до конца города, по очереди зажигаются уличные фонари и неоновые лампы разных форм и цветов. Я никогда не видела их в таком количестве! Из огоньков выходят слова. Пространство от них растягивается, увеличивается. Город напоминает огромную рождественскую елку, которую, не пожалев шаров, проспектов-гирлянд и темных уголков, раздавил какой-то гигант. Улицы пустеют, почта закрывается. Одна милая диспетчер помахала мне на прощание. Сказала: «Не оставайся здесь, малышка». А я думаю о том, что увидела в газете, которую вытащила из мусорной корзины. Там был портрет улыбающейся девушки. Ее тело нашли на восточной свалке Лос-Анджелеса, она была «задушена» и «со следами сексуального насилия». Это уже третья женщина за месяц, найденная поблизости. Она жила в Лос-Фелис, это спокойный район. В газете даже была фотография ее дома, маленького, с двумя колоннами перед входом, прям как у нашего дома в Рамздэле. Вокруг меня все странным образом притихло: люди проходят мимо одинокие. Они возвращаются домой к семье, к своим телевизорам & детям & женам. Я не запомнила имени той задушенной девушки. Наверное, мне стоило хотя бы попытаться.

Теперь она просто тело в морге. Она больше не танцует перед зеркалом. Она полностью ушла в себя.

По другую сторону бульвара есть открытая бакалея. Мне так охота пить, но я боюсь сдвинуться с места, боюсь пропустить Магду. Она поищет меня,

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 50
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?