Пангапу, или Статуэтка богини Кали - Константин Стогний

Виктор уже давно научился даже в самом плохом находить что-то хорошее – это помогало справляться трудностями. Вот и сейчас он продолжал развивать мысль вокруг того, что видел. Это даже не камера, а какой-то укрепленный сарай. Судя по запаху, где-то издохла крыса и теперь разлагается. Кстати, еще не самый противный запах. Бывает и похуже. Человеческая плоть, например. Этот резкий, немного сладковатый ужасный смрад. С ним Виктор знаком не понаслышке. Да, Лаврову как журналисту криминальных новостей не раз приходилось бывать на различных следственных мероприятиях сотрудников Министерства внутренних дел – и на опознании в морге, и на местах многих преступлений, в том числе и при обнаружении человеческих останков. Но и тогда это не было для Виктора ново. Ему вдруг вспомнились его приключения прошлого. В Индии, в штате Уттар-Прадеш, как-то добирались до города Варанаси на местном грузовике. Водитель вез небогатого индийца с останками его дяди. Дядю везли к Гангу, чтобы там по индуистскому обычаю кремировать. Тогда, впервые после детства, Виктор вспомнил, что такое «тошнит». Так что крысиный запах – это еще «Балдинини» по сравнению с мертвыми индийскими дядями…

В жизни надо не только постараться все попробовать. Но кое-что попробовать не пробовать, например папуасскую тюрьму. В позе по-турецки за своими мыслями Виктор заснул. Надо сказать, что военная выучка Лаврова служила ему неплохо и в мирное время. При желании журналист мог спать и стоя, но ложиться сегодня – значит крепко уснуть, а это Виктору было совсем не нужно.

…Ночь пролетела незаметно. Едва первые лучи солнца заглянули в маленькое, как форточка, окошко «кутузки» Виктора, он услышал какой-то шум в отделении. Высокий женский голос что-то тараторил на неизвестном языке. Лавров уже догадался, что это наречие большинства жителей Порт-Морсби – ток-писин, исковерканный туземцами племени моту вариант английского языка. Высокий женский голос что-то яростно доказывал полицейским. «Пиакор?» – изумлению Виктора не было предела, ведь вчера вечером вместе с документами и деньгами у него отобрали и телефон, а на просьбу дать ему сделать один звонок его просто не поняли. Тут, на острове, другие порядки…

Итак, Пиакор. Как она нашла его? Сейчас это не важно. Нужно срочно дать о себе знать, а не то его просто сгноят тут. Виктор вскочил с койки, подошел к двери и принялся барабанить в дверь.

– Пиакор! Я здесь!

Буквально через пару минут дверь открылась. На пороге стоял полицейский.

– На выход!

В дежурном помещении участка было экзотически не убрано. Такое впечатление, что здесь двадцать пять хозяев и каждый из них ленив до беспамятства и забывает убрать за собой. Виктор еще с самого приезда заметил, что с появлением пластиковых окон, к сожалению, цивилизация на Папуа еще не пришла. Посреди кабинета стояла возмущенная Пиакор, а перед ней «во фрунт» вытянулся дежурный полицейский. Увидев Виктора, Пиакор как будто вздохнула всем телом и даже подалась вперед, но минутная слабость сменилась телевизионным цинизмом женщины-мальчишки.

– О! Вик! Как спалось?

– Регулярно!

Виктор никогда не лез за словом в карман и считал, что на один глупый вопрос всегда есть как минимум два глупых ответа…

Тот же полицейский, который вчера не понимал превосходного английского Лаврова, выложил из сейфа на стол его вещи: сотовый телефон, бумажник, удостоверение журналиста, перочинный нож и кремень в виде брелока, с которым Виктор не расставался вот уже лет пятнадцать.

– Ваши вещи, мистер Лэвров! Вы свободны… Благодарите мисс Йоркамана.

«Надо же, и тут коррупция…» – подумал Виктор, забирая свое имущество.

…Виктор и Пиакор торопливо шли по одной из центральных улиц Порт-Морсби. Через пятнадцать минут в вестибюле отеля их должен был ждать проводник с женским именем – Виктория. Виктор решил нарушить молчание.

– Как ты меня нашла?

– Я решила позвонить тебе – думала, проспишь. Все мужчины любят поспать.

– А женщины?

– Что – женщины?

– Ладно, проехали… И что дальше?

Пиакор так быстро шла вперед, что даже высокий Виктор едва поспевал за ней. Девушка, рассказывая, активно размахивала руками.

– Ну вот… А телефон был отключен. Тогда я решила заехать – тебя разбудить. На рецепции мне сказали, что ты со вчерашнего вечера не появлялся. А где тебя искать? Или в морге, или в полиции. Я выбрала полицию… И не ошиблась.

– Да, в морге ты бы меня точно не нашла…

Пиакор остановилась и посмотрела Виктору глаза в глаза.

– Ты или слишком смелый, или слишком глупый… Ты что, не понимаешь, куда ты приехал? У нас людей убивают чаще, чем ты батат ешь!

Виктор ухмыльнулся.

– Я батат не ем. Потому что он у нас не растет…

Девушка надула губы.

– С тобой невозможно разговаривать, пангапу!

– Что?

– Ничего! Проехали. Пойдем, нас Виктория ждет…

Виктор и Пиакор пошли дальше, продолжая беседу.

– И все-таки ты мне объясни, что такое «пангапу»?

– …Виктория уже совсем заждался. Нельзя так поступать с проводником…

Их голоса затихали вдали. У дороги сидел старый папуас с не менее старым какаду на плече.

– Вот, Николас, ты такой же, как тот молодой человек. Белый и упрямый! Ешь, говорю тебе…

И старик поднес своему старому пернатому другу жестянку с нарезанным фруктом…

– Я этому белому кишки выпущу! – взбешенный Йов ходил по маленькому помещению забегаловки из угла в угол.

На витрине, у самого стекла, грелся на солнышке старый толстый кот. Дембитьо отхлебнул пива и, не смотря на школьного товарища, качнул головой.

– Ты что, не веришь мне? – Йов, распаляясь, швырнул пустой пивной банкой в кота на витрине и промахнулся. Тот приоткрыл один глаз и даже не пошевелился. Ему было лень.

– Йов, дружище, ты себе просто не представляешь… Нас было трое, и он разделался с нами как с котятами. Было бы нас шестеро, думаю… было бы то же самое.

– Вы просто идиоты, и к тому же слабаки! Надо было пристрелить его, а не глазами хлопать!

– Он появился неожиданно и так быстро сработал… Мы и не поняли, что это было. Просто Рэмбо какой-то.

Йов слушал товарища с закрытыми глазами, и его желваки ходили с такой силой, будто он жует железо. Вдруг он зарычал от злобы.

– Здесь я хозяин! И никакая белая свинья не будет вмешиваться в мои дела! Понятно?! Я спрашиваю – тебе понятно?

– Понятно, – в голосе Дембитьо сквозило разочарование. Старый друг так и не понял его. Йов успокоился так же внезапно, как и пришел в ярость.