Близость максимум - Алена Снатенкова

— Сука.

— Рада, что мы разобрались. А теперь проваливай.

— Я с тобой не закончил. — Сквозь зубы выдавил из себя Юра, и с угрозой во взгляде стал надвигаться на меня. — Ты права. Закончим с любезностями. Теперь к делу.

— Если ты хоть пальцем меня тронешь, то я заору так, что все покойники проснутся. Озерин, хорошенько подумай, прежде чем сделать шаг. Я не шучу. — Он не был идиотом, чтобы не понять смысл моих слов. Я даже не угрожала. Я говорила то, что думаю, заведомо зная, что буду брыкаться как дикая кошка, но не позволю, чтобы мне причинили боль.

— Да кому ты нужна, чтобы тебя трогали? — Он выставил ладони вперед, трусливо отходя назад. — Мне поговорить с тобой нужно, истеричка. И не думай, что я тебя испугался. — Секундная пауза и… — Скоро мать приезжает.

Интересно, а в его голове не возникла мысль, что мне глубоко плевать на эту информацию?

Последнее время даже не вспоминала о женщине, которую боялась все детство. Сейчас, конечно, чувство страха прошло. Нет больше той дрожи в теле, когда кто-то ее имя произносит. Сейчас я уже не превращусь в статую, которая и рта не откроет, давая поливать себя грязью. Не сейчас. Никогда больше.

— Неинтересные новости, — говорю уверенно, надеясь, поскорее попасть домой, и больше не видеть и не слышать Озерина.

Квартира Егора, моя крепость. В этих стенах, я себя чувствую в безопасности. А уж когда и сам хозяин там находится, к чувству защищенности добавляется и чувство облегчения. В такой башне и с таким драконом, мне никакие Озерины не страшны. Да что там бывшие соседи, меня там никто недостанет. Даже…

Черт. Не хочется вспоминать о всяких «даже», которые могут неожиданно заявиться в гости. Выкидываю из головы ненужные мысли, и на собеседника своего смотрю, который, кажется, немного удивлен моей реакцией на его слова.

— Ты ненормальная, что ли? — Юра делает такое выражения лица, от которого мне хочется расхохотаться в голос. Его брови летят вверх, а губы плотно сжимаются в прямую линию. — Ты башкой своей хоть понимаешь, что с нами, со всеми будет, если мать узнает, под кого ты легла?

— Она пожалеет, что ты не родился девочкой, чтобы тебя под Егора подложить? — Не смогла удержаться, чтобы не задеть парня.

— А ты будешь такой же борзой, когда моя мать расскажет Озерину, что ты в свое время бегала за мной как собачонка? Или думаешь, что Егорка захочет и дальше нагибать мою бывшую? Брось, ты не настолько тупа, Вероника.

Озерин воображая свой триумф, отходит назад, и облокотившись спиной на свою иномарку, смотрит на меня взглядом победителя. Будто вот он, его звездный час. Будто он на коне, а мне, тупой Веронике, нужно пасть к его ногам, и умолять, чтобы он молчал.

— Юра… — Стараясь придать дрожи в голосе, сказала я, театрально прижимая ладонь к лицу. — Ты и правда так думаешь? — Он хмыкает, удовлетворенно кивая головой. Я бы могла выждать момент, чтобы потом одним ударом выбить улыбку с его лица. Могла бы подождать, а потом спустить его на землю. Могла… Но не захотела. Не хотела, чтобы он себя счастливым долго чувствовал. — Я, конечно, знаю, что ты, то еще дерьмо, но поверь, дерьмо смываемое. Так, что перестань придавать своему существу значимость. Ты как был, так тебя же и смыло вместе с остальными отходами. Поэтому разбирайся со своим семейством сам. Мне плевать.

Он лишь открыл рот, когда услышал мои слова.

— Егор узнает и тогда…

Кивнула и уверенной походкой подошла к нему. В этот момент, я себя чувствовала хозяйкой ситуации.

— Егор и так все знает, поэтому берегись. — бросила, с удовлетворением смотря в его испуганные глаза. — Если он не кастрировал тебя в тот раз, не факт, что пожалеет в этот. И поверь, Ольга, вряд ли сможет помочь.

Больше не говоря ни слова, развернулась и пошла в сторону дома, радуясь, что оставила Озерину повод, сожрать себе мозг от страха быть прижатым к стенке.

Всю дорогу до дома я улыбалась. Несколько раз доставала телефон из сумки, чтобы позвонить подруге и рассказать про наш милый разговор с Озериным. Но потом пришла к выводу, что лучше всего будет рассказать все при встрече. Мне очень хотелось изобразить на себе ту мимику Юры, после того как он услышал мои ответные слова.

Зайдя в квартиру, сразу же поняла, что нахожусь в ней одна. Почувствовала. Она меня холодом встретила, а так бывает всегда, когда Егора нет. Последнее время, такое бывает часто.

Набрала номер Морозова, но холодный голос оператора сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. А вот такое — впервые. Это озадачивало. Ведь раньше, Егор всегда брал трубку и отвечал на звонок. Хотя, не скажу, что я часто надоедала ему своими входящими вызовами. Я дома ждала. С трепетом в сердце ждала его прихода. Так же поступлю и сейчас.

Зайдя в нашу спальню, в глаза сразу же бросилась рубашка Егора, на которой были оторваны пуговицы. Они непросто оторваны, они вырваны с мясом, и до сих пор валяются где-то под кроватью. Щеки моментально покраснели, когда на голову обрушились воспоминания, каким образом все это произошло. Да, мы не смогли сдержать тот дикий накал, который произошел вчера ночью. Но мне не было стыдно за себя или за свои поступки и действия. Мне было хорошо. Нам было замечательно. Поэтому нет повода для чувства смущения.

Я как раз вышла из ванной, когда услышала, что в комнате разрывается мой телефон. Бежать мокрой — не хотелось. Ведь знала, что Егор перезванивает, предупреждая о скором приходе домой. А встречать своего мужчину, когда ты похожа на мокрую курицу, совсем не хотелось. Поэтому решив, что перезвоню ему через несколько минут, в спешке начала заканчивать свои ванные процедуры.

Из-за фена, я и не слышала, что звонков было больше, чем один. Их было пять. Егор Александрович и правда звонил. Но лишь один раз. Все остальные были от Озерина. Последние цифры его номера, так и остались в моей памяти. Вышибай, не вышибай, забыть его — сложно. Мне было абсолютно плевать, зачем он звонил, поэтому не раздумывая, удалила красную надпись. Как только запись стерлась, на экране высветился номер. Новый. Неизвестный. Почему-то в тот момент, мой мозг не подумал не отвечать. Не подсказал, что нужно сбросить и занести в черный список. Я ответила и тут же пожалела.

— Ради денег можно стерпеть многое, да, Ника? — желчный голос Озерина резанул по уже натянутым нервам. Я так и чувствовала, как его яд медленно стекает из динамика, и покрывает мою чистую кожу. Он всасывается в каждую клеточку, заставляя до треска сжать мобильный.

Я лишь сильнее свела зубы, не понимая своей реакции на его слова. Но нужно взять себя в руки.

— По себе судишь? — с легкостью в голосе отвечаю ему, мысленно стуча себе по голове, за такой необдуманный поступок, как ответ на неизвестный номер.