Лола и единственная свидетельница - Изабель Абеди

я — то зеленое летнее платье с тесемками из блесток, которое мама купила для нашей последней дискотеки в «Жемчужине юга». Правда, пройдет еще немало времени, пока я опять смогу танцевать. Но зато мама нарисовала на моем гипсе бразильский флаг.

Когда через десять бесконечных минут дверь распахнулась и появился Алекс, я готова была вскочить и броситься ему на шею. Конечно, он уже знал, что я в инвалидной коляске, и взглянул на меня с сочувствием, но в следующий миг опустился перед коляской на колени и поцеловал мне руку.

— Здравствуй, Лола-львица, — сказал он. — Отлично выглядишь!

О-о-о-ой, как же у меня зачесалась голова!

Алекс был — просто закачаешься. Плечи у него, кажется, стали еще шире, чем весной. На носу появилось несколько веснушек, а в зеленых глазах золотились карие крапинки. А вот одежды на нем было как-то маловато. Если честно, то совсем мало: только зеленые боксерские трусики с большими белыми звездами.

— Где ты потерял брюки? — хихикнула я.

— Это все мой младший братец, — проворчал Алекс и указал на полиэтиленовый пакет, привязанный к чемодану. — Самолет немного трясло, а Паскаль перед этим плотно позавтракал.

— К счастью, теперь у него в желудке пусто, — заметила я.

На Паскале были свободные белые брюки и огромные зеркальные солнечные очки. Тетя Лизбет как раз в эту минуту сунула благоухающих близнецов ему в руки, и лицо мальчика скривилось от отвращения.

А вот на Сола и Фло было любо-дорого посмотреть.

Моей лучшей подруге пришлось привстать на цыпочки, потому что Сол теперь был как минимум на голову выше ее. Кожа у него стала еще темнее, чем у папая, черные кудри доставали почти до плеч. Мои друзья крепко обнялись. Бабушка Сола, с которой они вместе вернулись из Кито, скромно переминалась на заднем плане, но улыбалась так же радостно, как и я.

Сейчас я впервые была счастлива, несмотря на свою загипсованную ногу. Процентов на девяносто. Остальные десять процентов прихватил с собой Энцо, который сегодня утром умчался с парочкой своих приятелей купаться. Звонок его матери не выходил у меня из головы, как я ни старалась о нем забыть.

— Я сяду впереди! — Паскаль схватил тетю Лизбет за руку и потащил к стоянке, где в машине ожидал Джефф.

Но место впереди было уже занято, — там сидела бабушка Сола, а она ну о-очень крупная женщина. К счастью, Джефф был на микроавтобусе, в который поместились все!

На обратном пути Сол рассказывал про Кито.

— Там самые ужасные москиты на свете! — пожаловался он. — В жизни ничего подобного не видел. Вот… — протянул он руку, усеянную крошечными рубцами. — За один день я насчитал триста пятнадцать укусов. Ходил весь в расчесах и царапинах.

— Бедненький мой! — Фло стиснула его руку.

Еще Сол рассказал о карнавале с обливанием подкрашенной водой, который устроила одна компания, производящая краски, о футбольном турнире, который он выиграл в Кито вместе с командой своего класса.

— Я теперь тоже играю, — заявил Алекс. — Если будет желание сыграть, позовешь меня?

— Конечно, — согласился Сол. — В футбольной клетке?

Футбольная клетка — это огороженное поле неподалеку от нашего дома на берегу канала, там всегда играют школьные команды.

— И я хочу! — воскликнула Фло.

— А я научу тебя карате, — наклонился Паскаль к тете Лизбет.

Ну и ну!

— А про меня вы забыли? — возмутилась я. Не так я представляла себе наш первый день вместе.

— Ты можешь быть судьей, — предложил Алекс.

— Большое спасибо! — обиделась я.

— Лучше устроим пикник, — тут же вмешалась Фло.

Все сразу согласились.

— Ой! — вскрикнула подруга, когда Джефф свернул на перекрестке, рядом с которым находился открытый бассейн. — Смотрите — Энцо!

И в самом деле: на обочине стоял Энцо с распаренным лицом и отчаянно махал рукой. Джефф притормозил, и мальчик прыгнул в машину.

— Все в порядке? — встревоженно поинтересовалась я.

— Теперь да, — пропыхтел он и с опаской оглянулся.

Волосы у него были мокрые, и, похоже, он действительно от кого-то убегал. Джефф поехал дальше, потому что ему начали сигналить, но я, обернувшись, все-таки успела увидеть, кто преследовал Энцо. По тротуару неслись две разъяренные блондинки, шлепая по асфальту огромными мужскими сандалиями. Вернее, пытались нестись. Обувь такого размера вряд ли могла им принадлежать, как и мужские шорты и клетчатые сорочки, которые были на них.

— Что ты опять натворил? — шепнула я, едва сдерживая смех.

— Небольшой обмен, — тихонько ответил Энцо, и в глазах у него заплясали чертики. — Интересно, что скажут мужчины, когда обнаружат босоножки на каблуках и мини-юбки на своих полотенцах?

Приступ хохота у меня закончился кашлем, а Фло со стоном отвалилась на спинку сиденья.

— Давайте, я вас познакомлю, — наконец смогла выговорить она. — Сол, это мой сводный брат Энцо.

— Мы уже познакомились по телефону, — ответил Сол, поглядывая на Энцо со смешанным выражением — наполовину сердито, наполовину весело. — Это ты мне сказал, что Фло заперлась со своим африканским возлюбленным, когда я звонил из Кито?

— Прости, приятель, — Энцо выглядел по-настоящему виноватым. — Дурацкая шутка, больше такого не повторится, — и он протянул другу Фло руку, которую тот и пожал.

Мы договорились устроить пикник вечером на большой лужайке у берега канала, и у Энцо появилась возможность реабилитировать себя и продемонстрировать свое кулинарное искусство. Он явился с огромной миской котлет, которые странновато пахли, но оказались безумно вкусными.

— Ух ты! — восхитился Сол. — Как же ты их приготовил?

— Ничего особенного. Добавил в фарш мяту, перец чили, кумин и куркуму, — объяснил Энцо. — И чайную ложку корицы. Восточный рецепт.

Наш пикник был похож на праздничный стол, собранный из блюд разных культур. Сол принес огромный пакет домашнего попкорна, который в Эквадоре называют «кангвил». Рядом лежали два багета и французская салями от Алекса. Пенелопа внесла вклад в виде итальянского салата из макарон с рукколой и помидорами. Мы с папаем приготовили превосходные сырные булочки, которые в Бразилии называются «пао де кежо». Джефф пожертвовал немецкую землянику со сливками, а моя бабушка принесла виноград. Паскаль и тетя Лизбет развлекались тем, что по очереди отрывали по ягодке от кисти и бросали — но не друг в друга, а в рот.

Когда в моем желудке мирно объединились блюда со всего света, я положила голову Алексу на колени и стала смотреть то в его глаза, то в летнее небо, такое же безоблачное, как и мое настроение.

Но когда началось обсуждение, чем заняться в течение двух следующих недель, все предлагали только то, для чего нужны две здоровые ноги, и на горизонте моего настроения появились первые облачка. И совсем худо мне