Одержимость справедливостью - Александр Эл

class="p1">— Это работа «Золотая осень в деревне», Димы Петрова! Похлопаем ему.

… Ишь, как заливает. Ничего там особенного нет, Димка вообще не художник, он типичный фотограф «что вижу, то и пою». Ну да, красить у него получается. Но при чем тут индивидуальность? Обывательщина, лубок.

— Работа второго нашего победителя, не бросается в глаза яркими красками. Если первую работу, можно считать, как бы законченной, то со второй можно было бы ещё поработать. Вообще, это неожиданно, когда молодой неопытный человек и начинающий художник, берётся за такие сложные темы. Жанровая картина, друзья дорогие, с людьми и животными, сложнее для художника, чем пейзаж. Требует от автора определённой смелости и уверенного владения искусством композиции. Потому, что каждая фигура, это отдельный характер, самостоятельный образ, и все эти фигуры на полотне, нужно увязать между собой в единое целое, передающее зрителю замысел автора. Полотно хоть и сравнительно небольшое по размеру, но, можно сказать, фундаментальное по содержанию. Похвально, что автор рискует браться за такие темы без достаточной теоретической подготовки. Поэтому, посоветовавшись, мы решили, что обе работы заслуживают первого места в нашем скромном конкурсе.

… Уж ни про меня ли он говорит? Неужели заметили? — я сидел в заднем ряду и ждал когда балаган закончиться.

— Это работа, под названием «Уборка урожая», другого нашего Дмитрия! Некоторые моменты на картине, совершенно неожиданные для такого названия и сюжета. Милиционер внимательно разглядывает картофельный клубень? Что он там хочет увидеть? Или вот это. Некто, лица мы его не видим, он повернулся к нам почти спиной, стоит на фоне коровника у открытого молочного бидона, и пьёт молоко из большой кружки. Тут же женщина в белом платке. Чему она улыбается с таким нескрываемым восторгом? А этот фрагмент, я бы сказал, в некотором роде провокационный. Убрав стену деревенской хаты, или сделав её прозрачной, художник показал нам происходящее внутри. Молодой человек и девушка растянули неширокое полотенце, едва скрывающее за ним другую девушку, которая судя по всему, таким образом, принимает душ. Она стоит ногами в тазике, а молодой человек, что держит полотенце, демонстративно отворачиваясь и не глядя на неё, другой рукой льёт сверху воду из ковшика. Вода, судя по всему, подогревается во дворе, вот на этом костре. Знаете, искусствоведы обожают разгадывать скрытый смысл, как будто специально оставленный для них автором картины. Похлопаем ему. Я поздравляю обоих Дмитриев с хорошим началом!

… Ну, почему? Почему? Какого хрена он опять первый, а я «другой»? Почему не я первый?

— Все знают, что они давние друзья, ещё со школы, — продолжал преподаватель, — вот так дружба, товарищество, творческое соперничество обогащают каждого из нас.

… Если бы мне не нужно было экзамены сдавать, я бы вам такой праздник души закатал…. Но ведь заклюёте. Мама правильно говорит, верить никому нельзя. Нельзя к себе в душу пускать, наплюют. Так что, ешьте «Уборку урожая».

— Может, кто-то хочет сказать, или пожелать что-нибудь? — преподаватель смотрел на класс.

Все молчали, переваривая то, что здесь произошло. Каждый теперь думал про себя, сдал ли он обещанный зачёт. Победители, понятно, сдали. А как с остальными? Преподаватель паузу понял.

— Вам не следует волноваться. Зачёт, за, так сказать практику, сдали все. Все кто был на картошке и принёс свои работы. Ну, так кто-то хочет сказать?

— А, можно спросить? — подняла руку Роза, — моя мама рассказывала, что ходила в оперный театр на все премьеры. Не потому, что любила музыку, а чтобы увидеть декорации, которые Вы создавали. Мама рассказывала, что когда под музыку отрывался занавес, в зале публика взрывалась овациями, вскакивали со стульев, кричали, браво! Расскажите, как это было. Как вы могли создавать такие огромные полотна?

— Правда, расскажите! — загалдели остальные студенты.

… Розка, дрянь, нарочно тему перевела. Не хочет, чтобы обо мне говорили. И чего я в ней нашёл. Купился на фактуру. Кроме неё, в группе ни одной приличной девчонки. Как говорят, «На безрыбье и сам раком станешь».

— Здесь, наверное, не место и не время рассказывать, не по теме? — преподаватель смутился и покраснел.

— Почему же не по теме? Мы о профессии спрашиваем, об искусстве. А Вы, живая легенда! — не унималась Роза. Остальные одобряюще загудели.

— Павел Васильевич, расскажите, ребятам интересно, — поддержал второй преподаватель, который до этого только улыбался и хлопал в ладоши, вместе со всеми.

— Да? Ну ладно, расскажу. Правда, это отдельная тема, может даже есть смысл более подробно остановиться. Я не совсем готов сейчас, — преподаватель глубоко вздохнул, посмотрел куда-то вверх, собираясь с мыслями, — некоторые из вас могут стать театральными художниками. Это не только костюмы, придётся делать масштабные работы. Вот вы жалуетесь, что после картошки было мало времени, чтобы подготовиться к нашему мини конкурсу. А представьте себе холст шириной в 20 метров на 8 метров в высоту! Это же, сколько одной только краски нужно? Сколько кистью махать. И это не просто стену закрасить, в один цвет. Это полноценная картина, образ, атмосфера. Я был молод, полон энтузиазма, как сейчас говорят, шкура горела. Я сразу ставил десять вёдер краски разных цветов! И погнал, и погнал!

… Ну, всё, понесло старика. Ишь, как глаза загорелись, прямо помолодел. Девчонки-дуры, рты пооткрывали, а он хвост распушил, руками машет…

— Между прочим, мне пришлось из театра уйти. Сейчас понимаю, что был не прав. А тогда обижался. На каждом худсовете, скандал. Режиссёр кричит: «Вы срываете спектакль! Зрители, не к месту орут, музыки не слышно!»

… Ну, силён, старик. Оказывается, его из театра выгнали за то, что шедевры писал. А я слышал, что за пьянку…

— Надо сказать, — продолжал свой рассказ преподаватель, — дирекция театра меня поддерживала. Зритель идёт, зрителю нравиться, билеты продаются, театр план выполняет. Значит, всё хорошо. А режиссёры, просто завидуют моему успеху. Так я тогда думал. А потом, вдруг собрали худсовет, и говорят, или ты делай как надо, или уходи. Нам нужно, говорят, чтобы зритель на исполнителя смотрел, а не зевал по сторонам и не орал, почём зря. Обидно мне стало, и я ушёл. Не сразу понял, что был не прав. Понимаете, почему не прав?

… Ну да, понимаем. Если не объяснить, будут думать, что за пьянку выгнали.

— Театр, это коллективное искусство. Синтез, сочетающий в себе, музыку, костюмы, свет, голоса, движения, ну и оформление, конечно. Это, как оркестр. Необходима гармония. Что будет, если барабанщик в оркестре не станет обращать внимания на других музыкантов? Музыки не будет, понимаете?

— Может, остальным следовало подтянуться за Вами, а не пытаться принизить Вас? — снова вставила Роза.

— Вот и