Ночь восставших мертвецов - Елена Усачева

В комнате повисла тишина. Левка жестко смотрел на приятеля и ждал, что тот скажет. Илька хлопал ресницами, пытаясь выдать хотя бы одну мысль. Но в голове было пусто.

— Идем в «Букинист».

Сидоров встал.

— Да, идем, — машинально согласился Шагунов.

Телефонный звонок прозвенел так неожиданно и требовательно, что ребята одновременно кинулись в коридор.

— Помогите! — раздался из телефонной трубки истошный голос Сашки Квасникова. — Они…

Гудки отбоя ударили в барабанные перепонки.

— Не успели, — подавленно пробормотал Шагунов.

— Вот и кукла нашлась, — зло процедил сквозь зубы Левка. — Теперь мы точно знаем, где она находится.

Илька поискал в коридоре какое-нибудь оружие, подхватил веник и побежал следом за приятелем, чьи шаги уже были слышны на лестничной клетке.

Они опоздали.

Дома у Квасникова их встретила расстроенная Сашкина мать, которая на все вопросы отрицательно качала головой. За ее спиной виднелся ужасный бардак.

Илька с Левкой снова оказались во дворе. Шагунов выбросил оказавшийся ненужным веник.

— Черт знает что, — бушевал Илька. — Сначала звонит, потом смывается! Мог бы и нас подождать.

Левка раздражение друга не разделял. Он стоял в подъезде и вертел головой, словно пытался рассмотреть какую-то мелкую птичку в ветвях деревьев.

— Вряд ли они далеко ушли, — задумчиво произнес Сидоров. — Мы их еще можем догнать. Идем.

— Кого ты собрался догонять? — орал Илька. — Куда этот балбес мог отправиться?

— Наша кукла вышла на тропу войны, — пробормотал Левка. — И теперь либо она нас, либо мы ее…

— Вы случайно не мальчика ищете?

В пылу спора ребята и не заметили, что в подъезде на лавочке сидит человек. Это был мужчина, скорее старик, худой, с короткими седыми волосами, с острым носом и подбородком. Лицо у него было бледно и неподвижно, словно принадлежало не живому человеку, а кукле…

Впрочем, о куклах думать сейчас не хотелось.

— Вы видели? — кинулся к старику Илька. — Мальчик… Да, мальчик! Двенадцать лет, полноватый такой. Куда его понесли?

— Понесли? — Голос у старика был чуть глуховат, а взгляд холодно колюч. Он смотрел невероятно внимательно, словно гипнотизировал. — Почему понесли? Он сам шел. У него еще с собой кукла была. Я удивился, зачем мальчику эта игрушка.

— Кукла! — От волнения Шагунов ударил кулаком по раскрытой ладони. — Куда они пошли?

— Туда, — старик неопределенно махнул куда-то влево.

Илька с Левкой посмотрели в указанном направлении. Там было шоссе, метро и множество автобусных остановок.

— Что он там забыл? — взвыл Илька.

— Он пошел на кладбище, — ответил старик.

Шагунов крутанулся на пятках. Старик сидел, чуть подавшись корпусом вперед. Спину при этом он держал невероятно ровно для своего возраста.

— На кладбище, — кивнул старик. — Они проходили мимо, и я слышал, как они об этом говорили.

— С кем это он разговаривал? — с недоверием спросил Левка. — С куклой?

— С ним еще кто-то шел. Я не разглядел. — Старик поднялся. Губы его были недовольно сжаты, словно своим недоверием ребята его обидели. — Они говорили о кладбище и о школе. Хотели и туда сходить. Может, это был его отец?

— Нет у Сашки никакого отца! — выпалил Илька и повернулся к Левке. — Идем скорее! Мы их догоним!

Сидоров не шелохнулся. Он внимательно смотрел на старика. Под этим пристальным взглядом старик развернулся и пошел прочь.

— Шевелись! Что ты застыл? — торопил приятеля Шагунов.

— Не нравится мне это. — Левка сдвинулся с места, но было видно, что мыслями он где-то очень далеко. — Чтобы Сашка добровольно пошел с куклой да еще с каким-то неизвестным…

Илька махнул рукой и побежал вперед.

Он себе никогда не простит, если с Квасниковым что-то случится. Во всей этой ситуации виноват он, Илька. Не вылези он вперед с этим дурацким пергаментом, все бы мирно продолжали учиться в школе. Конечно, редко какие Илькины идеи проходили безнаказанно. Но такого всепоглощающего чувства вины у Шагунова еще не рождалось.

— Куды намылились?

Кладбищенский сторож смотрел на ребят нехорошим взглядом.

— Что-то я вас здесь раньше не видел. Или вы только по темноте шастаете?

— Мы из молодежного отделения Общества охраны кладбищ. — Пока Илька соображал, что бы такого сказать, Левка вышел вперед. — Проверяем сохранность могил и ухоженность территории. Вам должны были звонить.

— Никто мне не звонил. — Сторож на всякий случай попятился. — У меня и телефона-то нет.

— Тогда приходил человек и предупреждал. — Сидоров сделал нетерпеливый жест, собираясь пройти мимо охранника. — Двадцать минут назад к вам должен был прийти мальчик лет двенадцати со всеми документами. Там правительственное постановление!

— Не было никакого мальчика! — сторож прижался к столбу, пропуская странных посетителей. — Но если вам очень нужно…

— Нужно, нужно, — кивнул Левка.

Очутившись на территории кладбища, ребята юркнули к знакомому забору, через который они вчера проникали на кладбище.

— Малы вы, чтобы в обчества вступать, — крикнул им в спину сторож, но следом не пошел. Решил не связываться.

Днем кладбище выглядело совсем не так, как ночью. Исчезли таинственность и загадочность, пропали призрачные тени, наводящие ночью панический страх. Теперь все было просто — дорожки, оградки, надгробия. Но зато сейчас было непонятно, куда идти. По каким они вчера дорожкам бродили? Какую могилу раскапывала Уля?

Илька вертелся вокруг могильных холмиков, тщетно вчитываясь в полустертые буквы.

— Что мы тут ищем? — бросил он неспешно вышагивающему среди пожухлой травы Сидорову.

— Квасникова, — после короткого размышления ответил Левка. — Я сам не понимаю, зачем старик послал нас сюда. Может, у него маразм? Что кукла забыла на кладбище? Хочет Сашку вместо своего Мертвеца в могилу положить?

— А как он выглядит, этот Восставший Мертвец?

Вопрос поставил Сидорова в тупик. Описать нового знакомого оказалось трудно. Лохмотья… зеленые глаза… Вряд ли подобную фотографию поместят на надгробном памятнике.

— А дедушка-то пошутил. — Левка зябко передернул плечами — солнце скрылось, по небу ползли дождевые облака, дул прохладный ветер. — Сидит такой старый маразматик у подъезда на лавочке и лепит всякую байду.

— Но он даже куклу описал… — начал Илька и замолчал на полуслове.