Шотландия. Земля кланов - Сэм Хьюэн

В итоге возможность попробовать этот нектар у меня подвернулась во время торжественного ужина в Лос-Анджелесе в доме Карен Бейли, исполнительного продюсера Starz по «Чужестранке». Порция была совсем небольшой (Лакруа тоже там был, и думаю, он позаботился на этот счёт), но всё равно действительно это было очень вкусно. Я подавил в себе волну зарождающейся зависти и сосредоточился на том, что я пробую. Сэм потратил немало времени и сил, доводя виски до совершенства – и его усилия окупились. Не могу соперничать с тем описанием, что Сэм дал своему виски сам, но вот лучшее из того, что получилось у меня:

«В нём сочетается глубокая мощь гоночного автомобиля из Формулы-1 с живой подвижностью овцы из Нагорья, но то не обычная овца. Эта пила из источника, сочащегося амброзией, среди туманной долины, склоны которой покрыты мягчайшей на вкус росой. Если бы в Шотландии по-прежнему водились волки, вы бы ощутили на себе их клыки, пока виски скользило бы по вашему нёбу, как изголодавшаяся по танцу балерина. Я ощущал в нём вереск, дикий горный чабрец и шотландский твид. И пока я позволил ему просочиться по моему горлу и достичь жаждущего желудка, клянусь, я слышал голос Красавчика принца Чарли, шепчущего мне на ухо, и отдалённый грохот канонады. Я плакал».

Сэм. Старик, умолкни. Сейчас Sassenach бесплатно не раздаётся.

Как бы то ни было, некоторое время спустя мы сидим за барной стойкой, разливая пинты за хозяина и его семейство, уже изрядно захмелевшие. И вот тогда-то входит она, одетая в футболку с принтом «Эти щеночки любят Чужестранку». Мы прозвали её Далилой. Но настоящую опасность представляет женщина позади неё – её мать, известная как Глен (по аналогии с Глен Клоуз в фильме «Роковое влечение»). Глен – дама устрашающих габаритов. Я уже видел её раньше в Праге. И в Глазго. И в Эдинбурге. И вот теперь она здесь, предлагая свою дочь.

«Думаю, ты знаешь, почему мы здесь, Джейми Фрейзер», – гавкает она с роскошным горловым акцентом из Глазго. Она подталкивает вперёд свою дочь, которая смотрит на меня и хлопает накладными ресницами. В последний раз дело закончилось тем, что я прятался от неё на лестничном проёме, пока охрана выдворяла её из гостиницы.

Грэм по-прежнему разливает пиво и несёт пургу, пока я бочком-бочком прокрадываюсь в уборную и оттуда сбегаю на парковку. Меня слепит сияющее солнце – ведь сейчас 10:30 утра. Я смотрю на фургончик, вытаскиваю из кармана ключи, но вести машину мне не под силу. Чёрт.

Мишель уже стоит позади меня. Она предусмотрела нашу неспособность сидеть за рулём и говорит нам садиться в фургон на задние сиденья. «Джон поведёт», – объясняет она. Я рассказываю ей, что нам нужно сбежать – тут объявились суперфанаты, которые хотят любым способом заполучить меня, словно капитан Джек Рэндалл.

Мишель всё понимает. Она идёт в паб и возвращается вместе с Грэмом, который как и я, ослеплён солнцем, словно лысеющий Икар. Он ничего не видит и бежит не туда. Мишель хватает его за оливково-зелёную рубашку и перенаправляет в безопасность фургона. Мишель ещё раз отправляется в паб, за Ричардом, и тот мчится к нашему автомобилю, словно под градом невидимых пуль на поле битвы. Ричард запрыгивает к нам. «Поезжай вперёд на подпольную винокурню», – говорит Мишель. Джон, уже на водительском сиденье, заводит двигатель. Глен и Далила выбегают из паба, когда мы скрываемся в облаке пыли. Ох, на этот раз они были близко. Слишком близко.

Не сильно вдаваясь в подробности, большинство фанатов «Чужестранки» – милые и совершенно нормальные люди, но есть отдельные (немногочисленные) граждане, которые верят, будто бы я и впрямь Джейми Фрейзер, и что они – моя настоящая любовь, или что я должен жениться на Клэр (Катрине Балф). Я знаю, что Грэм продал бы собственную почку, чтобы заполучить такой уровень внимания, но порой это всё слишком. Он утверждает, что суперфанаты набросились на него после парада тартанов в Нью-Йорке в 2015 г.[9] – но это всё только в его воображении!

Пока мы направляемся к нашей следующей цели, валяясь на диване в хвосте фургончика, мы видим человека, идущего по дороге, точно как Дункан Лакруа. Это он? Быть не может. «Дункан сказал, что отправится на прогулку по горам», – говорит Грэм. Честно, я не могу себе представить, чтобы он или его друг-ирландец добрались хотя бы до конца подъездной дорожки к дому, не говоря уже о том, чтобы лезть на гору. Я вынимаю фляжку и предлагаю её МакТавишу.

Грэм. Нет, я не могу. Я не должен. (Пауза.) Ох, ну ладно, давай.

Он отхлёбывает щедрый глоток, и мы вспоминаем о том, как однажды ночью Дункан Лакруа упал на стеклянный столик в доме Грэма.

Мы снимали первый сезон «Чужестранки» в 2014-м, когда «леди МакТавиш» вызвал нас из Глазго в Эдинбург. Это было воскресенье накануне дня читки сценариев, и он организовал дегустацию виски в онлайн-формате, чтобы фанаты смогли принять участие через соцсети и буквально напиться вместе с актёрами.

Грэм отправил мне письмо по электронной почте:

Большинство из нас работало каждый день, по 12 дней в две недели. Мы были усталые, но счастливые, только что завершив съёмки очередного блока серий (по 2 серии снимаются вместе). А на следующее утро мы начинали съёмки следующей пары серий – с совершенно новыми режиссёром и оператором. Забившись в несколько чёрных кэбов в Глазго, актёры и продюсеры прибыли в выбранный Грэмом ресторан: японский суши-бар. Мы охотно включились в застолье, где японское пиво сменялось саке. Дункан возглавлял наше продвижение, и к тому моменту, когда мы вернулись в Грэмов дворец, все уже были хорошо под градусом.

Его Величество обитал в огромной квартире в Эдинбурге прямо рядом с замком (хотя, конечно, они не знали, что он тут – судя по тому, что на стенах с бойницами не видно было вывешенных флагов). Осторожно неся Glenfarclas 105, этого огнедышащего дракона среди бутылок, мощного, словно удар ногой в лицо от шотландского воина, мы позвонили в дверь монаршей резиденции. Всё начиналось в весьма непринуждённой дружеской обстановке, но к пятому или шестому бокалу мы изрядно набрались. Помню, как ближе к концу оказался вверх тормашками – ногами к узорчатым стенам дворца, уставившись в потолок… Тобайяс щипал чьи-то соски… может, мои? [Грэм. Определённо твои![11]] Дункан и Катрина валялись кучкой на диване.