Жизнь на кончиках пальцев – 2 - Маруся Новка

— А вы скажите папке, что я не нуждаюсь в этой физике-математике! — Леночка вонзила зубы в сочную мякоть. — Повлияйте на него! Я ведь знаю, что он вас послушает!

Милочка расхохоталась от подобного предположения:

— Да с какой стати ему меня слушать?!

— С такой, что вы с ним спите! — выпалила дочь Тимура. — Я все знаю!

— Во-первых, откуда такие сведения? — растерялась Людмила. — А во-вторых, даже если так — это ничего не значит. Вмешиваться в твои отношения с отцом я не хочу и не буду. Ты поняла?

— Поняла-поняла. — Леночка встала из-за стола. — Тогда пойдем осматривать что тут и как.

— Пойдем, — последовала примеру ученицы Людмила. — Заодно узнаем, где тут кухня, уберем и вымоем посуду.

— В посудомойки я ни к кому не нанималась! — Леночка быстро пошла к дому.

Людмила Марковна вздохнула, подумала: «Ну что за вздорный характер у девчонки? И откуда только взялось это высокомерие?» — и отправилась вслед за ученицей. Услышала, как по лестнице стучат каблучки девушки. Поняла, что Леночка чем-то недовольна и обозревать временные владения не намерена.

Найдя на первом этаже великолепно модифицированную кухню, вернулась на лужайку, собрала посуду, отнесла в дом, загрузила в посудомоечную машину. Не имея понятия, как подключить незнакомое устройство, закрыла дверцу, решив оставить все, как есть, до утра. Продолжила осмотр дома.

Стеклянная дверь отделяла от кухни столовую, выдержанную в старо-французском стиле. Вокруг овального покрытого льняной скатертью стола, рассчитанного на двенадцать персон, стояли простые деревянные стулья. Огромные окна в пол открывали вид на сад и лужайку, где Милочка и Халфины недавно поужинали. Картина, висевшая на глухой стене радовала глаз великолепным натюрмортом, которым Людмила любовалась какое-то время, стараясь угадать чьей школе принадлежит полотно. Еще одна дверь вела в подсобное помещение, где, кроме камеры для хранения овощей и фруктов Милочка обнаружила огромный цинковый ящик, доверху набитый колотым льдом. Собственно, ничего больше в правом крыле первого этажа виллы не было.

Людмила снова вышла в холл и отправилась обследовать левое крыло. Наверное, было бы лучше сделать все вот это вместе с Леночкой, но девушка ушла, и приглашать её на прогулку по дому Людмила не стала. Она сейчас обследует все сама. Ну а завтра утром, когда ученица «сменит гнев на милость», все ей покажет.

В коридоре противоположного крыла виллы Милочка увидела три двери, две из них были по левую сторону и одна — справа. Толкнула правую дверь и оказалась в огромном, залитом вечерним солнцем, танцклассе, окна которого выходили на запад. Вдоль одной из стен был укреплен отполированный до блеска деревянный брус. Как раз такой толщины, чтобы его смогла обхватить женская рука. Людмила положила ладонь на станок, убедилась, что рука не скользит, довольно улыбнулась. Повернула голову. Увидела огромное зеркало, занимающее противоположную стену. В окна било мягкое нормандское вечерне солнце, пронизывающе все пространство комнаты. Подумала:

«Ну что же, Тимур сдержал обещание и здесь более чем достаточно места для занятий. Осталось только озаботиться музыкальным сопровождением, но это уже детали».

Две комнаты по правую сторону коридора оказались смежными. В первой, той, что ближе к холлу, у окна стоял письменный двухтумбовый стол, покрытый темно-серым сукном. Тот, кто расположится в офисном кресле, повернутом спинкой к окну, будет находиться в прекрасно освещенном помещении и при этом, не станет отвлекаться на разглядывание пейзажа за окном и не начнет жмуриться от солнечных лучей, коль скоро те попадут в глаза. Зато прямо перед ним окажется шкаф, доверху набитый учебными пособиями, что сразу напомнит будущему ученику, зачем он, собственно, здесь оказался.

Людмила подумала, что учитель, или учителя, для Леночки прибудут на виллу уже, наверное, завтра. Потому как сразу, еще до выезда, предупредила отца девушки о том, что и в молодые годы не была сильна в науках, ну а на сегодняшний день успела позабыть все, чему училась в школе. Хореография — это одно, а общеобразовательные предметы — совсем другое.

Милочка решила посмотреть смежную комнату, не возвращаясь в коридор, и толкнула дверь, ведущую в неё.

Симбиоз библиотеки, комнаты для отдыха и кинозала предстал перед её глазами. Огромная плазменная панель занимала едва ли не полстены и сразу включилась, едва Людмила переступила порог. Она вздрогнула от неожиданности, но тотчас вспомнила, что Тимур предупреждал о сенсорных датчиках, реагирующих на появление кого-либо. Села в кресло напротив. Провела пальцами по деревянному ящичку, стоявшему на низком столике. Попыталась открыть, чтобы узнать, что в нем. К её удивлению, ящичек был заперт. Скользнула взглядом по шкафу, набитому толстыми фолиантами, справа от столика. Перевела взгляд влево и снова убедилась в том, что на остеклении тот, кто строил эту виллу, денег не пожалел.

Немного посидела, таращась на экран, демонстрировавший чужие новости чужой страны. Французского Людмила не знала, а потому бессмысленное сидение ей вскоре надоело. Да и за окнами уже начало вечереть. Она поднялась и вышла из комнаты уже в коридор. Закрывать дверь сразу не стала, а придержала её. Довольно кивнула, радуясь своей догадке. Панель отключилась так же самостоятельно, едва она переступила порог.

Людмила снова стояла в холле. Осмотр был завершен. Она подивилась тому, что показавшаяся ей огромной вилла состоит всего из пяти помещений на первом этаже. Вздохнула, вспомнив, что каждая из комнат, включая холл, по площади будет раза в два больше всей её квартирки. Решила, что вероятнее всего французы не любят мельчить. Да и огромные окна в каждом помещении тому подтверждение.

Второй этаж вилы был полуосмотрен. Идти и любопытничать в то крыло здания, которое Тимур сразу обозначил, как свое, у Милочки не было ни малейшего желания. А потому она решила отправиться к себе и приготовиться ко сну. Вспомнила, что Халфин велел захлопнуть на ночь входную дверь виллы до сих пор остававшуюся открытой.

Дверь мягко и медленно начала закрываться, едва Людмила потянула её на себя. Вошла в проем с каким-то «причмокиванием», словно её обволокло резиной. Над керамической панелью, такой же, как и с внешней стороны двери, в том месте, где расположен непонятный «глазок», вспыхнула красная лампочка. Пробовать открыть дверь самостоятельно Милочка не стала.

Сегодняшний день отчего-то вымотал и утомил. Единственным желанием было принять душ и лечь спать.

Людмила поднялась в свою комнату, посмотрев на дверь противоположной, где поселилась её ученица. Подумала, может, стоит постучать? Хотя бы для того, чтобы пожелать девушке спокойной ночи. Но делать этого не стала, решив не тревожить Леночку, которая, возможно, уже уснула.

Неубранная закрытая коробка с платьем все так же лежала на кровати. Людмила открыла шкаф, убедилась в том, что на верхней полке достаточно места для коробки и засунула её поглубже.

Отправилась в ванную комнату, смежную со спальней, подивилась безликости отделки. И спальня, и ванная были словно обустроены для жильцов обоего пола. Ни малейшего указания ни в цвете отделки, ни в сантехнике на того кто здесь должен проживать. Душевая кабина в углу, снабженный непонятными датчиками унитаз, рукомойник с какой-то непривычно-необьятной чашей, ярко-зеленые полотенца разных размеров и такой же ярко-зеленый махровый халат. В шкафчике справа от зеркала над умывальником, набор мыла, несколько флаконов с шампунями и тюбики с зубной пастой. Герметично упакованные зубные щетки, числом в три штуки. Людмила подумала, что, скорее всего щетки отличаются жесткостью щетины. Но так и не сообразила, как их различить. Потому как все щетки были точно такого же, как и полотенца с халатом, ядовито-зеленого цвета.