Жизнь на кончиках пальцев – 2 - Маруся Новка

Последние два года она была одна. И даже не надеялась, что встретит кого-то. И вот теперь — Тимур. Хочет отношений. Хочет сблизиться и сам ставит условия, препятствующие близости.

А чего хочешь ты, Людмила Марковна?» — задалась вопросом. — «Нужен ли тебе этот мужчина? И готова ли ты, не рассуждая и не возражая принять его условия и таки попробовать быть вместе?!»

— Нужен! — Милочка, разбрызгивая воду, встала во весь рост. — Готова! — шагнула из ванны, поскользнулась на мокром кафеле, шлепнулась попой на пол, не имея возможности за что-то схватиться, скривилась от боли, но тотчас расхохоталась, подумав, что вот это была бы шутка судьбы, ударься она сейчас, после всего, что сучилось и о чем думалось, головой о край чугунной ванны и умри, раскроив череп.

Но умирать Людмила Марковна не собиралась! Накинув халат на мокрое распаренное тело, быстро перебежав несколько шагов по коридорчику, влетела в комнату. Щелкнула клавишей выключателя.

— Никуда я тебя выбрасывать не стану! — Милочка подняла за тонкие бретели платье, оставленное на кровати с утра, и начала бережно укладывать в коробку. — Настанет день, когда я снова надену тебя! — положила коробку на верх шкафа. Туда же отправилась коробка с палантином. Белье так далеко прятать Милочка не стала. Она наденет его уже завтра!

* * *

Утром, по дороге в училище, Милочка отчего-то смущалась и краснела. Ей казалось, что водитель, невозмутимо смотрящий на дорогу, догадывается и о её мыслях и намерениях, и о том, что на ней под мешковатым свитером и потасканными джинсами надето кружевное изысканное белье.

Она снова смутилась, увидев Леночку уже занявшую свое место у станка. Но девушка выполняла растяжку и на странный взгляд педагога внимания не обратила.

Весь день она в мыслях возвращалась к принятому прошлым вечером решению и так устала от постоянного перебирания, прокручивания, попыток доказать себе же, что все делает верно, что прикрикнула на саму себя: «Делай, что решила, а там — будет, как будет!» — после чего расслабилась и вечерний урок провела уже спокойнее.

Она увидела движущийся навстречу автомобиль, когда только подходила к остановке. Быстро села в машину. Кивнула внимательно наблюдающему за ней Тимуру:

— Я готова попробовать.

Халфин обнял её за плечи и притянул к себе.

Он ничего не сказал водителю, но автомобиль, попетляв по городу, выехал на загородную трассу. Сомнений в том, куда они направляются, не было.

— Хочешь перекусить? — Халфин помогал Милочке снять пальто в холле.

— Не сейчас, — она старалась не смотреть в лицо Тимуру…

* * *

— Почему я? — Милочка прижималась к поросшей жесткими кудрявыми волосами груди. — Почему ты выбрал меня? Надеюсь, этот вопрос я могу задать?

— Ну и напугал я тебя, — рассмеялся Тимур. — Конечно, можешь! Как и многие другие, на которые я посчитаю нужным и возможным ответить.

— Тогда ответь, — очертила пальцами овал вокруг соска. Подумала, что эта ласка не будет неуместной при столь интимном разговоре, который состоялся после угарной, сумасшедшей близости.

— Лена много рассказывала о тебе, когда гостила в моем доме, — казалось, что Тимур осторожно подбирает слова. — И мне подумалось, что мы сможем быть вместе. Нужно только убедиться в том, что я в тебе не ошибся. Мне было необходимо отследить твою реакцию. Увидеть, как ты станешь себя вести в непривычной обстановке среди посторонних людей.

— Мне нужно понимать, что весь этот праздничный банкет был устроен с единственной целью — проверить меня? — Людмила обиделась на Тимура, попыталась отстраниться, что, впрочем, ей не удалось. Мужчина прижал её к себе еще крепче:

— В основном — да, — подтвердил. — И знаешь, Миля осталась о тебе очень высокого мнения.

— Кто такая или такой Миля? — удивилась.

— Как кто? — рассмеялся. — Эмилия Гавриловна, с которой ты болтала больше часа!

Людмила вспомнила о том, что болтала-то как раз больше мать Маши, а не она. Но говорить об этом Тимуру не стала, а только уточнила:

— Она говорила, что дома её, как и меня, называют Милочкой.

— Да какя же она Милочка? — хохотал Тимур. — Ты её вспомни! Миля и есть! Самая настоящая!

Людмиле очень хотелось узнать, почему мнение этой Мили так важно для Тимура, но почувствовала, что лимит вопросов уже исчерпан. Что, начав расспрашивать об Эмилии Гавриловне, она вторгнется туда, где ей нет места. Подумала: «Пока нет», понадеялась, что возможно настанет день, когда Тимур сам захочет довериться ей полностью и рассказать обо всем.

— Ты чудо, моя маленькая балерина, — Тимур жарко дышал в ухо Милочки.

* * *

— Останешься до утра или отвезти тебя домой? — спросил Халфин, когда на часах было далеко за полночь.

— Снова отправишь меня, как девочку из эскорта? — не удержалась от язвительности Людмила. — Вызовешь водителя?

— Я и сам неплохо вожу машину, — сделал вид, что обиделся Тимур.

— Тогда отвези, — Милочка расслабилась, поняв, что больше изгонять её из дома в одиночестве никто не намерен. Добавила: — Хочу хоть немного поспать.

* * *

Уже, будучи дома в своей кровати, укутавшись с головой в одеяло, подумала, что так и не поняла, как быть с Леночкой. Как быть с тем, что у неё завязывается роман с отцом ученицы.

«Да что ты летишь впереди паровоза?!» — прикрикнула на саму себя. — «Все будет так, как будет! И случиться тогда, когда нужно! А сейчас — наслаждайся выпавшим на твою долю счастьем и моли Бога о том, чтобы оно не прервалось слишком быстро!»

Косые лучи восходящего солнца пронизывали комнату Людмилы Марковны насквозь. Чертили тонкие лини по деревянному полу, изгибаясь, взбирались на кровать, стоявшую как раз напротив окна.

Быстро умывшись, проведя пару раз щеткой по волосам и скрутив тонкие пряди в привычную балетную гульку, надев топ и шорты, Милочка вышла в коридор и заспешила вниз по лестнице.

Она дала слово дочери Тимура, что не станет принуждать девушку к ежедневным занятиям в танцклассе. Да и самому Халфину объяснила, что нельзя насильно изменить мировосприятие. Нельзя навязать другое отношение к танцу и понимание своего места на сцене. Нужно, как минимум, дождаться момента, когда ученик сам захочет узнать — а как это, по-другому? Понять, что кроме техники очень многое зависит от эмоций, которые ты вкладываешь в своё исполнение. Хотя, второе вовсе не исключает первого! Без отточенной годами филигранной техники, когда каждое движение доведено до идеала, естественно, словно дыхание — не стать Примой даже самой эмоционально-возвышенной балерине.

Быстро пройдя через холл, Милочка остановилась у все так же запертой входной двери. Она с удовольствием прогулялась бы по летнему утреннему саду. Подышала бы свежим воздухом. Потому как еще вчера вечером, попытавшись открыть окно, поняла, что из этой затеи не получится ровным счетом ничего. На оконных рамах не было ни задвижек, ни защелок. Сверкающие прозрачные стекла не препятствовали любованию пейзажем, но и не позволяли соприкоснуться физически с окружающим миром. Осмотревшись, Людмила поняла, что в комнату нагнетается слабый поток свежего воздуха из едва заметных прорезей в стене. Подумала о том, что подобные меры безопасности, пожалуй, избыточны в крохотном курортном городке на севере Нормандии. Но даже не собралась задавать Тимуру вопросы или обсуждать эту тему. Её мысли — это её мысли. А вот к тому, что любопытство в их тандеме порицаемо и бессмысленно, за прошедшие месяцы Милочка успела привыкнуть.