Загадочная незнакомка - Эмма Крейг

– И какую же дверь она выбрала? – Его губы растянулись в такой ехидной усмешке, что Софи испугалась, как бы он не лопнул от смеха.

– Автор не говорит нам об этом, мистер Кэйн. Каждый читатель волен придумать свой собственный финал этой истории.

– Вот как, – ошеломленно пробормотал Габриэль, но мгновение спустя заявил с прежней самоуверенностью: – Тогда, боюсь, у бедняги нет шансов. Насколько я знаю, большинство дам скорее отведет мужчину на верную смерть, чем толкнет его в объятия другой женщины.

– Совершенно с вами согласна, мистер Кэйн, хотя я сочувствую бедной даме, которой насильно навязывают любовника. Если у принцессы в душе есть хоть капля сострадания, она отдаст молодого человека на растерзание тигру и спасет тем самым и себя, и эту несчастную.

Секунды три Габриэль в полном замешательстве смотрел на Софи.

– А вы кровожадны, мисс Софи! Сначала вы предрекаете мне смерть, потом убиваете бедного юношу из книжки.

Софи многозначительно посмотрела на своего собеседника.

Он усмехнулся:

– Не примите за обиду, мэм, но я благодарю Бога, что моя жизнь не в ваших руках.

– А может, в моих? – Она обнажила зубы в улыбке, заранее отрепетированной перед зеркалом.

Завидев эту улыбку, мужчины бросались наутек, трусливо поджав хвосты… или то, что было у них между ног.

Но на этот раз она просчиталась: Габриэль улыбнулся еще шире. Проклятие, она должна была это предвидеть! Софи не смела опустить глаза и перестать улыбаться, ибо в этом случае он мог бы торжествовать победу.

– Мисс Джунипер… – Габриэль лучезарно улыбнулся тетушке. – Вот кому я доверил бы свою судьбу.

– Да, – сказала Софи, – тетя Джунипер гораздо добрее, чем я.

Он отрывисто кивнул:

– Здесь я с вами согласен, мэм.

Джунипер опять хихикнула.

Софи захотелось влепить пощечины им обоим.

– К тому же она любит мошенников, – сладко добавила она.

– Это не так, Софи. – Джунипер обратилась к Габриэлю: – Она опять говорит о нашей семье, мистер Кэйн. Но наши родные не были мошенниками. – Она снова посмотрела на племянницу. – Не были!

Софи всегда удивлялась, как тетя Джунипер ухитрялась пристыдить ее одним лишь взглядом. Наверное, все дело в ее глазах – небесно-голубых, несмотря на возраст (тетушке Джунипер было уже за шестьдесят), сияющих радостью и невинностью.

Когда Софи говорила неприятные вещи об их семье, глаза Джунипер становились бесцветными, как замерзший пруд. Каждый раз, когда это случалось, Софи чувствовала себя виноватой, хоть и знала, что тетушка не права. Их покойные родственники были ярмарочным сбродом. Джунипер единственная из всех искренне верила в свою профессию провидицы и отказывалась признавать любые доводы.

Софи твердо решила не извиняться. Во всяком случае, в присутствии Габриэля Кэйна.

Он погладил свои черные усы. Софи очень хотелось их потрогать, чтобы узнать, мягкие они или колючие…

– Но вы совершенно правы, мэм: меня вполне можно назвать мошенником.

Софи почувствовала себя так, будто он двинул ее под дых. Она открыла рот и долго не могла его закрыть.

– Вы признаете, что вы мошенник, мистер Кэйн? – наконец выдавила она.

Он скромно наклонил голову набок. Софи поджала губы. Конечно, мошенник, нечего и спрашивать!

– Наверное, в этом вопросе я не слишком хороший судья, мисс Софи. Вы родились в семье колдунов, а я… – Он поднес руку к груди, где должно находиться сердце. Софи так и подмывало схватить эту руку и проверить, насколько точно Джунипер оценила его по ладони. – Я, мэм, родился в палатке священника-миссионера.

Она изумленно уставилась на него. В следующее мгновение ей пришлось сдержать улыбку: ее собеседник приравнивал священников-миссионеров к шарлатанам-прорицателям! Впрочем, он вполне мог солгать, чтобы поразить их воображение. Она по-прежнему не доверяла Габриэлю.

– О, мистер Кэйн! – раздался радостный возглас Джунипер.

Они разом обернулись к ней, удивленные такой реакцией. Джунипер стояла, прижав руки к груди, и улыбалась Габриэлю так, как будто он только что явил перед ней чудо. В первое мгновение он казался растерянным, потом взглянул на Джунипер, вопросительно улыбаясь:

– Да, мэм?

– Я знала, что вы не тот, за кого вас принимает Софи! У вас такие же крепкие духовные корни, как и у нас!

Губы Софи скривились в усмешке. Она готова была спорить: мистер Кэйн рассчитывал совсем на другой эффект. Он думал, что они потеряют дар речи от его нахальства, но тетя Джунипер вдруг принялась его хвалить. Как было бы славно, если бы он провалился сквозь землю от смущения!

Но не тут-то было. Он быстро обрел утраченное спокойствие – так быстро, что Софи могла бы этого не заметить, если бы не следила за ним с зоркостью коршуна. Этому прохвосту следовало родиться в ее семействе!

– Да, мэм, – сказал он тете Джунипер. На его лице было написано самое искреннее благочестие. – Я спасал заблудшие души с тех пор, как мне исполнилось шесть лет.

Джунипер просияла и счастливо вздохнула. Софи покачала головой и принялась ласкать своего песика. Собаки имели явное превосходство перед людьми. Простые и бесхитростные, они никогда не лгали.

Тибальт не называл ее ласки любовью. Когда он испытывал голод или хотел, чтобы его почесали по спинке, он не говорил, что будет холить и лелеять свою хозяйку. И все же Тибальт был единственным существом на всем белом свете, не считая разве что тетушку Джунипер, в чью любовь Софи верила. Она впервые мысленно связала этих двоих и чуть было не захихикала, как делала Джунипер с тех пор, как познакомилась с мистером Кэйном.

Она взяла себя в руки, но – увы! – Габриэль успел заметить в ее глазах веселые искорки.

– В чем дело, мисс Софи? Вы, верно, хотели, чтобы я родился от жестокого афериста-картежника и… женщины легкого поведения?

– О нет! Вовсе нет. – Она обворожительно улыбнулась. – Вам очень подходит то, что вы родились в семье священника-миссионера.

Он усмехнулся:

– Вы, как всегда, совершенно правы, мисс Софи.

– Знаете, мистер Кэйн, – откровенно сказала тетушка Джунипер, – многие люди этого не понимают, но колдовские науки уходят корнями в религию. Я начинаю и заканчиваю свой день молитвами – благодарю нашего Отца Небесного за то, что он наградил меня скромными талантами.

Щеки Джунипер рдели, как спелые яблочки, а руки судорожно сжимали приколотую к груди камею.

Софи вздохнула.

– В самом деле, мэм? – Габриэль вежливо взглянул на Джунипер.

– Да, – откликнулась Софи.