Великие Тюдоры. "Золотой век" - Борис Тененбаум

Но после трехлетнего заточения был все-таки освобожден, но герцогства ему не вернули, и он носил лишь титул графа Суррей, принятый в его роду для сына-наследника. Однако его в конце концов, как человека больших способностей, стали привлекать к делам, и с 1501 года он был лордом-казначеем.

Но вот при Генрихе VIII он отличился по-настоящему.

В отсутствие короля Англии шотландский король Джеймс Четвертый, муж старшей дочери Генриха Седьмого, леди Маргарет, устроил вторжение в Англию, и дело могло бы кончиться плохо, если бы не Томас Говард. Он собрал под свои знамена столько людей, сколько смог, и ударил по шотландцам. Битва при Флоддене (1513) оказалась огромной победой – в сражении полегла чуть ли не вся знать королевства Шотландия вместе со своим королем, и будь Генрих Восьмой с основными войсками в Англии – кто знает, может быть, он сумел бы захватить Эдинбург. Этого не случилось, но шотландская граница стала мирной на долгое время.

Король Генрих Восьмой оценил подвиг – и вернул Томасу Говарду титул его отца. Теперь он именовался 2-м герцогом Норфолком.

Третьим человеком, вознесенным к славе, оказался Томас Уолси. Дело было даже не в том, что король поспособствовал тому, что он получил инвеституру архиепископа Йорка. Это назначение так или иначе зависело от короля, Рим, как правило, следовал рекомендациям суверена той страны, где прелаты Церкви высокого ранга получали свои епископские кафедры. Король сделал гораздо больше – он добился для своего нового любимца сана кардинала и поста легата Папского Престола в Англии. Была у Томаса Уосли, помимо ума и невероятной работоспособности, еще и такая черта, как умение «…читать невысказанные мысли короля…» и давать ему такие советы, которые этим мыслям хорошо соответствовали. Для иллюстрации можно привести совершенно конкретный пример.

Он связан с громким делом Чарльза Брэндона, герцога Саффолка, случившимся в 1514 году.

Во время Французской кампании 1513 года Брэндон принимал участие в осаде Теруана и Турне и зарекомендовал себя храбрым воином. Король, очень расположенный к своему другу, произвел его в кавалеры ордена Подвязки, а орден этот, по обычаю, носило не больше 25 человек, и в основном они принадлежали к королевскому семейству{2}.

Брэндон присутствовал на переговорах с императором Максимилианом, где речь шла о заключении брака между внуком императора, Карлом, и младшей сестрой Генриха VIII, Марией Тюдор. А надо сказать, что силач и красавец Чарльз Брэндон очень нравился женщинам, да и сам он был в этом плане человеком очень предприимчивым и препятствий не признавал.

И он не упустил случая пофлиртовать с дочерью императора, Маргаритой, что ей скорее понравилось. Вскоре распространились слухи, что они собираются пожениться. Ну, предполагаемый брак между особой королевской крови и каким-то иностранцем, не владетельным князем, а всего-навсего подданным короля Англии, вызвал такой скандал, что Генриху VIII пришлось принести публичные извинения императору и принцессе.

Наверное, он и Брэндону сделал выговор – но мы на этот счет ничего точно не знаем. Зато знаем, что Брэндон вовсе не унялся, а скорее, наоборот, пустился в еще более рискованные авантюры…

У короля Генриха VIII была сестра, принцесса Мария, моложе его на пять лет. Их отец, Генрих Седьмой собирался с ее помощью породниться с императором Максимилианом, и маленькую принцессу в 7-летнем возрасте просватали за его внука, Карла Габсбурга, который родился в 1500 году и, следовательно, был еще моложе.

Ну, по целому ряду причин дело не вышло – из-за дипломатических проволочек, а также из-за изменения политической обстановки в Европе помолвка была расторгнута. Принцессе Марии было четырнадцать, когда Генрих VII умер, и следующие пять лет она провела при дворе.

Брат-король ее ничуть не угнетал – они вместе росли, – и в результате она пользовалась такой свободой, которую никогда бы не получила при своем строгом и мелочном батюшке. У нее не было никаких дуэний, и она могла участвовать в балах и маскарадах, и король был так к ней привязан, что назвал ее именем военный корабль – «Мэри Роуз».

Было, правда, мнение, что на самом деле имелась в виду Мария Болейн, его любовница, – но это очень сомнительно, Мэри Болейн появилась в его жизни все-таки позднее. Вопрос этот можно дебатировать – но уж свою дочку, Марию, Генрих VIII точно назвал в честь сестры.

Принцесса Мария, несомненно, была самой блистательной дамой при дворе. И вот в 1514 году, когда ей было 19, брат выдал ее замуж, и с женихом он постарался на совесть – им стал недавно овдовевший король Франции, Людовик Двенадцатый. Ему было 52 года, он был слаб, немощен и ряб, но у Генриха Восьмого имелись на этот счет свои соображения – из двух его предшественников и тезок один, Генрих Пятый, взял в жены французскую принцессу, а второй, его сын Генрих Шестой, короновался в Париже как его сын и наследник.

Законных детей у Людовика Двенадцатого не было. Так что, вполне возможно, сердце короля Генриха грела мысль, что в один прекрасный момент его племянник, сын его сестры, будет править во Франции.

Для понимания дальнейших событий нам есть смысл заглянуть в энциклопедию:

«…Мария без энтузиазма согласилась на этот политический брак, но поставила Генриху условие: если она переживет Людовика, то следующего мужа она выберет самостоятельно. По тем временам это было неслыханным требованием для девушки из монаршей семьи, но Генрих дал согласие.

Мария отправилась во Францию и 9 октября 1514 года обвенчалась с Людовиком в Абвиле, а вскоре стала вдовой. Как говорили недоброжелатели, усиленные попытки зачать наследника подорвали здоровье монарха, и он скончался через три месяца после свадьбы…»

В отсутствие прямого потомства Людовика трон перешел к боковой ветви династии Валуа, и королем стал Франциск Первый, немедленно проявивший самый горячий интерес к юной вдове своего предшественника. Провернуть «повторный брак» на манер его собственного король Генрих никак не мог – Франциск Первый уже был женат. Оставить вдовствующую королеву Франции, Марию Тюдор, во владениях короля Франциска было никак нельзя – Франциск пользовался славой предприимчивого кавалера, не пропускавшего ни одной юбки.