День Нордейла - Вероника Мелан

– Зачем, Дина?

Хороший вопрос – зачем.

Я пила наше с Дрейком вино. Потому что с него меньше болело сердце, потому что с него что-то отключалось, и не так сильно тошнило от беспомощности.

Ани-Ра, когда я посетила Дэйна, чтобы попросить о помощи, оказывается, сильно вывихнула ногу – пришлось везти к Стиву. А Стив перезвонил мне позже и спросил, для чего «я» в последний визит недобро бросила Тайре, что ее место на Архане? Ведь это ее болевая точка…

«Привет, новая Бернарда. Бернарда-сволочь», – хмыкала я с горечью.

Люди верят в плохое. Жаль.

Но разве не поверила бы плохому я, если бы Мак однажды заглянул к нам с Клэр в дом, обозвал мою подругу дурой, разбил бы пару бутылок спиртного из бара о стену и послал бы нах… смешариков?

«Я бы точно подумала, что что-то здесь не так…»

Они, вероятно, тоже допускали мысль о том, что что-то не так. И пока еще не обменялись друг с другом информацией о моих проступках – вежливость, вечная вежливость. Иначе давно бы заподозрили неладное.

Конечно, я могла бы бросить им смс сообщение: «Соберитесь и поговорите обо мне», – только, что толку? Положим, ребята поняли бы, что действовала либо не я, либо зомбированная версия меня, и пришли бы предложить помощь – что дальше?

А дальше я не смогла бы сказать им не слова.

Снова. В ловушке.

Я никогда не увлекалась алкоголем, но с пары бокалов хоть немного унялась эмоциональная чувствительность.

Оказывается, совершенно неприятно быть в глазах других дрянью. Вот только Дрейк всегда учил, что поддаваться страхам нельзя. Иначе начинаешь действовать из чувства вины, из обиды, из гнева, из разочарования, мести… Передай я содержимое криоячейки «лысо-бабе», возможно, осталась бы в глазах дорогих мне людей лучшим человеком, нежели теперь, однако на полотне моей судьбы однозначно возник бы новый кармический узел.

Когда без пятнадцати восемь вечера раздался очередной звонок от Аллертона, я не взяла трубку – не хотелось ни оправдываться, ни выслушивать новые обвинения.

Около десяти вечера пошел дождь. Я поддалась унынию.

Лежала на кровати, глядя в потолок, и физически ощущала, как теряю их всех: Дэйна, Дэлла, Мака, Халка… – всех. В моем воображении они отворачивались от меня, прятали сожаление и разочарование во взгляде, уходили. Будто просили прощения за то, что так получилось: мол, Ди, мы не хотели…

Я не винила их, вот только печаль усиливалась.

Если продолжать такими темпами, то скоро в этом мире у меня не останется ни одного друга. И, приди я к тому же Чейзеру в гости, передо мной молча закроют дверь. Растерянно пожмет плечами Дэйн, постарается скрыть, что не желает общаться, улыбнется. Но уже неискренне. И, наверное, все еще вылечит в случае необходимости Стив, но разговаривать будет сухо, как незаинтересованный в здоровье пациента врач.

«Потому что так не делается, Ди…»

Так делается.

Так делается, мать его, – рвалась я на части изнутри. Делается, когда хочешь остаться чистым и сильным внутри, когда не желаешь лгать и предавать, когда не отвечаешь местью на месть. Если любишь этот мир – люби его. Каждый получает по заслугам – однажды система Вселенной отыщет энергетический адрес лысой мымры и ударит по ней так, что мало не покажется.

А пока… тихо, больно.

И уже селится внутри, раскладывая простынь и подушку, странное и непривычное одиночество – мол, я у тебя посплю?

Спи.

Дрейк вернется… Он все равно вернется.

Без него я снова сделалась маленькой бессильной девчонкой, нуждающейся в защите.

«А что, если она доберется и до него? Убедит, что я – дерьмо? И его тоже…»

Абсурдная мысль, не имеющая права на существование, но все же она закралась. И, несмотря на весь веющий от нее ужас, я нехотя принялась обдумывать эту ситуацию.

«Что будет, если от меня отвернется и Дрейк?»

Он не отвернется.

Но что будет, если…

И тут же сделалось стыло, как в могиле.

Представился вдруг и его разочарованный взгляд, укоризненное качание головы: мол, Ди, я такого от тебя не ожидал.

И нежелание более учить, разговаривать, быть вместе.

Хотелось реветь.

Жестким усилием воли я встряхнула себя: тихо, Дина, тихо! Именно так работают страхи – заставляют тебя вообразить то, чего, возможно, никогда не будет, но энергию ты потеряешь уже сейчас.

Я поднялась с кровати, успокоилась, принялась ровно и глубоко дышать. Подошла к окну, за которым мок утонувший в сумерках сад, уперлась лбом в прохладное стекло.

«Я верю Дрейку? Верю. И он верит в меня… Мой мужчина – не тот человек, который будет рубить, не разобравшись».

Но тень ужаса «я осталась совсем одна» все еще витала надо мной, как усталая птица печали, которой хотелось куда-то опуститься и свить гнездо.

«Нет, не на моей голове. Не в этот раз…»

Пришлось выпить еще бокал вина, а после лечь спать.

И только я закрыла веки, как меня посетила еще более жуткая мысль, нежели предыдуща: «А что, если лысая доберется до мамы?»

Остаток бессонного времени, чтобы не вляпаться в паутину неконтролируемого страха и не укутаться в панику, я запрещала себе о чем-либо думать.

* * *

Мрачное утро поливало крыши домов дождем; шквалистый ветер гнул ветви деревьев так легко, будто то были не ветви, а птичьи крылья – того и гляди все клены отпустят корнями землю и взлетят. Хмуро и живописно выглядело полное серых облаков небо; я, втянув голову в плечи, шагала к «Карте Судеб».

Вероятно, Дрейк вернется этим вечером или же следующим утром, вот только у меня не было столько времени. Не было. В кармане джинсов лежал телефон с новой смской от «лысой»: «Не выйдешь на связь через три часа, начнешь считать жертвы».

Она сделает что-то страшное – без сомнения. Скоро кто-нибудь сломает руку, ногу или шею, однако вступать в новый «контакт», так или иначе, не имело смысла. Будут угрозы, новые «фильмы» о проделках ложной меня, попытки сломить мой и без того не слишком крепкий сегодняшним утром дух.

«Здесь хорошо думается, заходи», – говорила женщина в тюрбане. И я шла, потому что сейчас мне не просто требовалось подумать, а очень требовалось.

На деревянной двери, когда я толкнула ее внутрь, качнулась табличка «Добро пожаловать», и тут же запахло листьями мяты, малины и лимонной травы. Кафе привычно пустовало. Грубо сколоченные, не покрытые скатертями, столы ждали тех, кто облокотится на них, обнимет пальцами горячую чашку чая. Сделать это собиралась только я.

Выбрала привычный столик, расположилась, окинула взглядом стоящие поодаль на прилавке стеклянные банки с травами. Не стала открывать меню – знала, что закажу то же самое, что и в прошлый раз. Закрыла глаза, попыталась отстраниться от эмоций, которые драли изнутри: страха, безнадеги, накатывающей, словно прибой, тоски.