Лучше поздно! - Жиль Легардинье

Тома, сделав вид, что прогуливается, медленно пошел дальше. Услышав сзади шум, он незаметно обернулся и увидел мужчину, – по всей видимости, месье Лаверня, – который катил контейнер с мусором к тротуару. Как только тот вернулся в дом, Тома повернул обратно. Чтобы не привлекать к себе внимания, он старался не стоять на месте, а ходить взад-вперед. С тротуара напротив обзор оказался лучше. Он различил два силуэта. Один принадлежал тому же месье, а второй был пониже, с вьющимися волосами. Селин. Волосы были короче, чем он помнил, но это, несомненно, была она. Он узнал ее по энергичным, порывистым движениям. Тома ходил и ходил туда-сюда, стараясь не приближаться к домам с собаками. Всякий раз он подмечал что-то новое. Наблюдений было так много, что осмыслить их прямо сейчас было невозможно. Он просто пытался все запомнить. Никаких признаков Эммы или других детей. Селин была на кухне. Если бы он тогда не уехал, если бы не решил все бросить ради лечения забытых Богом людей, это он вывез бы контейнер с мусором. А потом подошел бы к Селин сзади, чтобы обнять ее, как это делал сейчас месье Лавернь.

В памяти возник их последний серьезный разговор. Селин посоветовала ему закончить обучение во Франции. Был ли это просто совет или просьба, которой он не услышал? Он ответил, что принесет больше пользы в Африке, на Ближнем Востоке или где-нибудь еще и что он подтвердит свой диплом при первой же возможности. Помогать людям в беде для него было важнее возможности спокойно доучиться. Кажется, именно в тот день он взял у нее готовальню, которой пользовался до сих пор. Знала ли она тогда, что ждет от него ребенка?

Наблюдая за единственной женщиной, которая что-то значила в его жизни, Тома на время забыл о собаках и соседях. Он смотрел на нее не отрываясь. Она хлопотала на кухне, готовила, открывала шкафчики, ставила на стол тарелку или кастрюлю. Она была здесь, всего в нескольких десятках метров от него, на расстоянии голоса, даже не подозревая о его присутствии. Тома искренне надеялся, что она смогла пережить его отъезд и найти свое счастье. Глядя на нее в этот вечер, можно было подумать, что ей это удалось, что у нее все благополучно. Но опыт научил Тома, что за внешней видимостью может прятаться боль длиною в жизнь. В каждой женщине, каждом мужчине скрыта история, о которой невозможно догадаться с первого взгляда. Селин была матерью и женой. Похоже, счастливой в браке. Но что ей пришлось пережить, чтобы выкарабкаться? Тома чувствовал себя одиноким, потерянным, виноватым. Он боялся, что его загрызут собаки, но по-настоящему в данный момент его грызла совесть.

– У вас усталый вид. Видимо, сказалась смена часовых поясов. Может, перенесем последнюю беседу на завтра?

– Нет, Полин, вы очень любезны, но я все же закончу сегодня. Мадам Тремельо не поймет, почему ее единственную не приняли.

– Тогда я схожу за ней.

Тома решил встретиться с каждым постояльцем наедине. Чтобы никого не обидеть, он вызывал их в алфавитном порядке. Все как один сказали самые добрые слова в адрес мадемуазель Шоплен и плохо отозвались о бывшем директоре. Каждый выдал маленькие секреты других постояльцев. Так доктор узнал, что Жан-Мишель обожает сладкое, что красиво уложенные волосы Шанталь – всего лишь парик, что Франсис занимается чем-то недозволенным и опасным в саду, что Франсуаза верит в духов, а Элен съедает все до последней крошки, но весит при этом очень мало.

Доктор встал, чтобы встретить свою последнюю на сегодня собеседницу.

– Входите, мадам Тремельо. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Вы можете называть меня Элен, если хотите.

– Тогда называйте меня Тома.

Старушка очень мило рассмеялась, словно юная девушка. Тома произвел небольшую перестановку мебели вокруг своего стола. Теперь в его директорском кресле сидели посетители, а сам он взял себе стул. Усаживаясь, мадам Тремельо огляделась вокруг, как любопытный ребенок.

– Знаете, я была здесь всего один раз.

– Отныне вы можете приходить сюда, когда пожелаете.

Она снова рассмеялась своим прелестным смехом. Тома отметил, что она красиво оделась и причесалась для их встречи.

– Итак, мадам Тремельо…

– Элен.

– Простите. Элен. Расскажите мне, как вы себя чувствуете.

– Знаете, доктор, грех жаловаться. Я излечилась от рака груди. Меня, конечно, мучает ревматизм, но это терпимо. У меня хороший аппетит, я прекрасно слышу и вижу. Не то что бедняжка Франсуаза, которая слышит не пойми что, или Жан-Мишель, который видит не дальше своей трости. Конфеты, которые он глотает целыми днями, ему явно не помогают.

Пожилая женщина внезапно заинтересовалась стоявшей на столе маленькой ракетой, сооруженной из пластиковой бутылки.

– Какая любопытная вещица. Это вы сами сделали?

– Нет, это подарок индийских детей из деревни, где я жил.

Элен явно ждала, что он разрешит ее потрогать, но доктор продолжил:

– Полин сказала мне, что с некоторых пор вы ощущаете усталость…

– Я была очень близка с мадам Берза, и ее смерть меня сильно потрясла. Мы делились друг с дружкой всякими секретами… Мне ее очень не хватает. Мы болтали, играли в карты. Остальные это не очень любят, а Франсис жульничает. И вот эта утрата плюс приближение осени…

– Понимаю. Я видел вашу медицинскую карточку. Ваши последние анализы превосходны, у вас есть все шансы отметить столетний юбилей. Полин мне также рассказала, что вы с удовольствием участвуете в творческих мастерских и обладаете кулинарными талантами.

– Я всегда любила готовить, доктор.

– Тома. А теперь я хочу спросить у вас, как спрашивал у остальных, что вам здесь нравится, а что нет. Есть ли у вас какие-нибудь замечания или пожелания, как сделать ваше пребывание здесь более приятным?

– Полин – настоящее сокровище. А ее малыш Тео просто прелесть. В остальном мое мнение вряд ли имеет значение, поскольку я наверняка вас скоро покину…

– Не говорите так, Элен.

– Я имею в виду не смерть, доктор, а отъезд. Моя дочь с зятем строят дом на юге. Я помогаю им по мере сил своими сбережениями. Они обещали взять меня к себе. Стройка заняла больше времени, чем предполагалось, но они заверили меня, что скоро дом будет готов.

– Я очень рад за вас. Что может быть прекраснее воссоединения с семьей!

– Мне показалось, что ваша семья тоже живет где-то здесь…

– Я действительно родился в этих краях, но у меня не осталось близких. Что касается нашего учреждения, вас устраивает питание?

– Не высший класс, конечно, но сойдет. Я привыкла довольствоваться малым. Во всяком случае, мы все обожаем выпечку Полин! Но знаете, она за все платит сама и отказывается от возмещения расходов.

– Спасибо, что предупредили меня, конечно, она не должна на это тратиться. Я разберусь.

– Нужно будет ее убедить, что мы в состоянии за себя платить, до того, как она повезет нас в гипермаркет…