Время злых чудес - Марина Крамер

– А ты хочешь мне помочь? – обрадовалась Лена. – Я думала с кем-то из водителей в гараже прокуратуры договориться…

– Да мне несложно, ты только скажи, в какой день, чтоб я не дежурил и не с суток был.

Свою старенькую машину Лена наконец-то продала за весьма символическую сумму и теперь собиралась купить новую, но ей, конечно, требовалась мужская поддержка, и предложение Андрея пришлось как нельзя кстати. Деньгами помогла мать – просто пришла однажды в контору, положила на стол перед Леной конверт, в котором оказалась банковская карточка и листок с кодом, а когда дочь попробовала возразить, жестко сказала:

– Не веди себя так. Это не деньги твоего отца, это мои личные сбережения. Тебе нужна машина. И раз уж ты не хочешь разменивать нашу квартиру, так возьми это и купи.

Наталья Ивановна развернулась и вышла из кабинета, оставив тяжелый запах духов, который Лена отчетливо помнила с самого детства.

Она действительно отказалась разменивать родительскую квартиру, рассчитывая со временем взять ипотеку и самостоятельно купить себе «однушку» где-нибудь в новостройках на окраине. Зарабатывала она теперь неплохо, уже самостоятельно вела некоторые дела и выиграла несколько процессов, благодаря чему имела определенную репутацию в адвокатских кругах. Это позволяло надеяться на то, что число клиентов будет увеличиваться. Мать сумела создать крепкое бюро, завоевавшее свое место на рынке адвокатских услуг, и Лена усердно училась всему, чему было нужно, у коллег и самостоятельно, штудируя по ночам статьи и учебники. В бюро все понимали, что больше всего Крошина боится быть обвиненной в протекционизме и кумовстве, не хочет, чтобы имя матери как-то влияло на ее собственную карьеру, а потому из кожи вон лезет, наверстывая то, чего не знала или забыла. За это ее уважали и охотно давали советы, а то и просто предлагали помощь, от которой Лена, если чувствовала необходимость, никогда не отказывалась.

– Я все пытаюсь понять, – взяв Андрея под руку, произнесла Лена, – с чего вдруг мама с этими деньгами? Я же не просила.

– Зная тебя, не сомневаюсь. Но ты вполне можешь их взять, раз она сказала, что эти деньги не принадлежали твоему отцу.

– Это не проверишь.

– Ленка, перестань. Дело было так давно, что уже пора забыть об этом. Отец умер, а ты все продолжаешь его, мертвого, наказывать за то, что тебя никак не касалось.

– Я не наказываю… Мне хочется понять, почему все-таки он никогда даже не намекал на наличие этих денег и ничто не говорило о том, что они у него есть. Неужели действительно собирался выйти на пенсию, купить дом где-то за границей и уехать вместе с мамой? Не могу поверить…

– А почему нет? И потом, ты пойми – время было такое, что обнародовать крупные денежные суммы было весьма чревато.

– Ой, все, не хочу про это, – Лена поморщилась, словно воспоминания о застрелившемся отце вызывали у нее физические страдания. – Раз мама сказала, что деньги ее, у меня нет оснований ей не верить. Упали в руки – потрачу, тем более машина мне нужна позарез, на такси-то не накатаешься.

Они принялись обсуждать марку и модель, неспешно спускаясь по бульвару вниз, к перекрестку, где можно было либо дождаться трамвая, либо пройти пешком через несколько улиц и оказаться у дома, где Лена снимала квартиру.

– Ленка, а ты мне не поможешь по старой дружбе? – вдруг спросил Андрей, когда все детали предстоящей покупки машины были досконально обсуждены.

– Если это не противозаконно, – улыбнулась она.

– Тут у Петьки дело в работе, и мне сдается, что он не там ищет.

– Служебную тайну разглашаем? – дежурно пошутила Крошина.

– Ничего я тебе не разглашаю. Считай, что просто историю рассказываю, хочу мнение со стороны услышать.

– Тогда идем ко мне, – предложила она, – не на улице же обсуждать. Да и дождь, кажется, сейчас пойдет.

Андрей согласился – в самом деле начало накрапывать, и это могло закончиться полноценным дождем, а мокнуть на ночь глядя не особенно хотелось.

– Тебя дома-то не потеряют? – скорее для проформы спросила Лена, и Андрей отмахнулся:

– Я что – подневольный? Удивительно, что еще телефон не оборвала.

– Ты его просто в кафе на беззвучный режим поставил, – съехидничала Крошина. – А там наверняка уже с десяток пропущенных.

– Да и черт с ней. Ну, веришь – я маме так не докладывал, когда в школе учился. Вот хоть ты убей – не должна женщина настолько напрягать своим присутствием. «Мне не хватает внимания!» – передразнил он. – Какого еще тебе внимания не хватает, когда я и так все свободное время рядом провожу? Должны же быть у меня какие-то собственные друзья, к которым я могу пойти один?

– Ты не кричи, я же не глухая. Почему вам, мужчинам, всегда кажется посягательством на вашу свободу просьба об одной лишней эсэмэске в день? Да, мне вот тоже всегда хотелось больше внимания, каких-то глупых мелочей, понимаешь? Хотелось знать, где он, с кем, что делает.

– Ленка, влезать к мужику в душу, в голову, в работу в конце концов – это самая верная дорога к тому, чтобы его потерять, вот поверь мне.

– Ты как Юлька…

– О, кстати! – оживился Андрей. – Как тебе сериал? Смотришь?

Ленина подруга актриса Юлия Воронкова не так давно получила предложение сниматься в одной из главных ролей в новом сериале и переехала в Москву. Многосерийная сага оказалась весьма удачной и интересной, и было решено снимать продолжение, потому Юлька, которая никак не могла решить, хочет ли остаться в столице насовсем, вынуждена была там задержаться. Кроме того, ей предложили главную роль в полнометражном фильме, и Воронкова сейчас склонялась к тому, чтобы принять это предложение, рассудив, что много работы куда лучше полного ее отсутствия. Изредка они перезванивались, но в основном Лена довольствовалась просмотром сериала, где подруга блестяще исполняла роль коварной стервы Карины.

– Да, ты знаешь, втянулась, как ни странно. Юлька там такая… другая, что ли.

– Да ну – другая, – фыркнул Андрей, помогая Лене перешагнуть довольно большую брешь в тротуарной плитке. – Она там ровно такая, как в жизни, просто ты ее с детства знаешь и воспринимаешь иначе, чем я. А в жизни госпожа Воронкова – ровно такая стерва, как на экране, потому и играет так правдоподобно. Нечего ей там играть, живет как жила.

Лена слушала его удивленно. Ничего общего с экранным образом, по ее мнению, у Юльки никогда не было, но, возможно, Андрей прав – она сама помнила ее первоклассницей с большими бантами в косичках, ровно такой, как в момент их знакомства на школьной линейке. Холеная же экранная дама, ловко плетущая интриги и жонглирующая мужчинами, как резиновыми мячиками, никак не увязывалась в сознании Лены с этой девчушкой. Но Паровозников уловил, пожалуй, главное – Юлькина прямолинейность, жесткость суждений и порой излишняя категоричность в оценках весьма удачно наложились на образ, а потому ее Карина выглядела так естественно.