Криминальный отдел - Андрей Ильин

— Не знаю, почему они решили требовать миллион, — словно прочитав его мысли, сказал банкир. — Если бы речь шла о десятках тысяч или даже сотне тысяч долларов, я бы, наверное, их нашел. Продал бы машину, квартиру, обстановку. Но миллиона у меня не будет, даже если распродать носильные вещи. Миллиона у меня не будет…

— На что же они рассчитывали?

— Не знаю. Наверное, на заем в банке. Где я работаю.

— А в банке миллион найдется?

— Для банка миллион долларов не сумма. По крайней мере для нашего банка.

— В последующее после получения письма время вас никто больше не тревожил?

— Нет. Кроме обычных знакомых, никто. А кто меня должен потревожить?

— Например, тот, кто написал письмо.

Банкир покачал головой.

— Нет. Никто.

— А писем больше не было?

— Нет. Ни писем, ни звонков. Больше никаких сообщений. Поэтому мы… поэтому мы и обратились за помощью. К Семену Петровичу. К генералу. И к вам.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— В смысле?

— Вы подозреваете кого-нибудь из сослуживцев, родственников, друзей, соседей? — повторил вопрос Григорьев.

— В чем?

— В соучастии в преступлении.

— Я не понимаю вас.

— Он имеет в виду, что в подобного рода преступлениях похитители редко выбирают жертву произвольно. Обычно на нее выводят люди из его ближнего окружения. Те, кто знает финансовые возможности, образ жизни потерпевшего…

— Нет. Я не могу никого подозревать.

— Ну, может быть, дальние родственники жены, вхожие в дом друзья, подруги дочери. Которые вам завидовали. Или испытывали к вам неприязнь. Или рассказали какому-нибудь третьему лицу о вашем материальном благополучии и о вашей любви к дочери, чем, сами того не желая, натолкнули это лицо на мысль…

— Я уже сказал — я никого не могу подозревать! У меня прекрасные родственники и друзья и абсолютно порядочные коллеги по работе! Вы ищете не там…

— Мы ищем везде. Чтобы найти.

— Хорошо. Извините. Чем я еще могу вам помочь? — спросил банкир, обращаясь к Грибову. Подчеркнуто обращаясь. Второго, чересчур настырного и плохо воспитанного, следователя он игнорировал. В принципе это было не страшно. И в чем-то даже на руку сыщикам. Если работать в паре. И если работать не с уголовниками, а с относительно интеллигентной публикой, для которой форма зачастую важнее содержания. И которая неприязнь к одному следователю подчеркивает доверительностью, демонстрируемой другому. В результате чего можно узнать гораздо больше, чем если работать и тому и другому в одном и том же амплуа.

— Средствами связи. Нам необходима пара мобильных телефонов.

— Это не проблема. Что еще?

— Кое-какая специальная техника. Для обеспечения охраны и слежения.

— У меня нет специальной техники.

— У меня есть. Вернее, есть где взять ее напрокат.

— Подготовьте список и смету. Все?

— Нет, не все. Есть еще одна просьба нематериального характера. Заранее прошу прощения, но еще нам необходимо побывать в вашем доме. И еще в банке. В интересах дела, — извиняющимся тоном произнес Грибов. — Такая служба.

— Хорошо. Я распоряжусь, — мгновение посомневавшись, согласился банкир.

— Нет. Вы не так поняли. Нам нужно побывать там так, чтобы никто не догадался, кто мы и с какой целью прибыли. По крайней мере, рядовые работники не догадались.

— Вы думаете, что это мог сделать кто-то из работников банка?

— Мы ничего не думаем. Но предполагаем, что выкуп может требовать только тот, кто осведомлен о финансовом положении потерпевшей стороны. Или о его богатых, способных раскошелиться родственниках. Или месте, где он работает. Тот, кто уверен, что может названную сумму получить. Потому что она есть.

И именно поэтому нам придется познакомиться в том числе и с вашими сослуживцами. А вам нам в том помочь. Если вы, конечно, заинтересованы в результате…

Банкир внимательно посмотрел на работающие, на мечущиеся из стороны в сторону и размазывающие, растирающие по стеклу дождевые капли «дворники».

— Я заинтересован в результате, — ответил он, — и сделаю все от меня зависящее. Хотя, честно говоря, не очень представляю, как можно запустить в банк посторонних людей, не сообщая о цели их визита.

— Что, такие строгие порядки?

— Очень строгие. Мы имеем дело с деньгами. С очень большими деньгами. И с конфиденциальной информацией, касающейся наших клиентов. Которая зачастую даже ценнее, чем деньги. И поэтому в служебные помещения допускаются только проверенные службой безопасности штатные работники.

— И больше никто?

— Больше никто. Кроме разве представителей органов правопорядка. По предварительному согласованию. Но вы, как я понимаю, в данной ситуации к ним не относитесь?

— В данной — не относимся. В данной ситуации мы являемся частными лицами. Выполняющими заказ другого частного лица. По личной просьбе третьего частного лица.

— Понятно, — сказал банкир. — Но в таком случае второе частное лицо имеет очень мало шансов помочь первым частным лицам в их желании проникнуть в место, где он работает.

— А клиенты? — вдруг спросил Григорьев.

— Что клиенты?

— Клиенты тоже не вхожи в банк, где располагают свои средства?

— Клиенты вхожи. Но большинство не далее окошечек касс. А те, кто дальше, — имеют счета с семизначными цифрами.

— Так, может, и нам с семизначными? — предложил Григорьев. — На время. Чтобы только войти.

— Я имел в виду доллары, — холодно пояснил банкир. — Если бы я имел возможность положить на ваш счет такую сумму, я бы лучше отдал ее похитителям.

— Ну ясно, что не нам, — согласился Григорьев. Банкир промолчал.

— А как у вас в банке обстоит дело с оргтехникой? — вдруг спросил Григорьев.

— В каком смысле?

— Я имею в виду, как часто она обновляется?

— Как везде.

— А надо бы чуть чаще…

Возле банков всегда царит суета. Но всегда малозаметная для глаз постороннего человека. Наверное, потому, что клиентуру банков составляют люди солидные, мало склонные к привлечению к своим персонам лишнего внимания. В результате даже очень значительный поток банковских клиентов создает меньше шума и бестолкового движения, чем три рядовых гражданина, образовавших живую очередь в овощной или газетный киоск.

Шумят возле банков лишь люди, не имеющие к нему прямого отношения.

— Этот, что ли? — показал пальцем на вывеску человек в униформе, высунувшийся из окна подъехавшего к парадному входу банка микроавтобуса.